15 февраля 2021 г.
«Теперь официально ДНС стал лидером в российской рознице БТиЭ! С результатом в 514 млрд руб. против 504 млрд руб. у Группы „М.Видео-Эльдорадо“ мы стали лидером в этом сегменте российской розницы (выручка с НДС). Все же это неплохой результат. Простые ребята из дальнего уголка России обогнали весь рынок БТиЭ. Ведь помимо оставшихся титульных брэндов „М.Видео — Эльдорадо“, это еще и поглощенные по ходу дела российские магазины Media Markt, сети „Техносила“ и „Техношок“. Каждое достижение — это еще и новые вызовы. Не скрою, нам было комфортно, в плане менеджмента, догонять коллег из „М.Видео“. Очень надеюсь, что и дальше они будут помогать нам в ориентирах. А планов у нас громадьё, уж чего-чего, а дерзкие вызовы для себя мы выбирать умеем», — вот так «в новой нормальности» объявляются итоги года и результаты «негласного соревнования» двух крупнейших розничных сетей БТиЭ — постом победителей в ФБ.
Но, как утверждает Дмитрий Алексеев, директор ООО «ДНС Групп», в данном случае ему слово «победа» не нравится: «Победа — плохое слово. Оно значит, что есть кто-то, кто проиграл, но у нас не такая история. Конечно, нам приятно, что в прошлом году мы оказались более динамичными и росли быстрее конкурентов. Но это не победа, это жизнь.
И цели быть первыми в каких-то рейтингах у нас не было. Мы никогда не меряемся с кем-то занятыми местами. Конечно, мы оглядываемся на то, как обстоят дела у коллег по цеху, нам нужно понимать, что происходит. Но не ради победы. Быть первым в рейтингах — это хороший менеджерский приём, но не фундаментальная цель. Мы, если и боремся, то лишь за то, чтобы большее количество потребителей выбирали нас, наш сервис, чтобы большому количеству клиентов нравился наши ассортимент, услуги, магазины, доступность товара.
Наверное, для нас был некий элемент неожиданности, когда после опубликования отчета „М.Видео“ оказалось, что наш оборот примерно на 10 млрд руб. выше. Если честно, мы не сомневались, что это обязательно когда-нибудь произойдёт, но не думали, в 2020 году. Думаю, что пандемии просто ускорила этот процесс».
CRN/RE: А это очень интересно. Ведь все в один голос утверждают, что за время пандемии розница переместилась в онлайн. А вы всегда относились к онлайн-форматам продаж гораздо осторожнее, чем «М.Видео».
Д. А.: Во-первых, нет никакой «онлайн-розницы». Есть розница, живущая в информационную эпоху. И мы в этой информационной эпохе жили всегда. В ДНС интеграция с сайтом была с первого магазина. Что происходит сейчас? Мы увеличиваем сервисы, уделяем этому большое внимание, так как понимаем, что сейчас это очень значимый тренд. Но мы непубличная компания. Нам не нужно привлекать инвесторов. Поэтому мы делаем полезные сервисы для людей, а не для отчетов.
Мы не пытаемся изображать из себя маркетплейс, рассказывая инвесторам, какая у нас динамика. Рынок московских инвесторов для меня удивительный, на нём творятся странные вещи, мне человеку из провинции непонятные. Я не понимаю, почему OZON стоит в 5 раз дороже, чем «М.Видео» и практически столько же, как Х5, при том, что у OZON оборот в 5 раз меньше, чем у «М.Видео», и в 25 раз меньше, чем у Х5. Более того, тех денег, которые они привлекли, точно не хватит, чтобы достигнуть показателей «М.Видео» и Х5 (возможно, им это удалось бы, если бы они обладали безграничными ресурсами). И это мне непонятно.
CRN/RE: А какие сервисы сейчас востребованы вашими клиентами?
Д. А.: Сейчас уже многим группам товара необязательно лежать на прилавках. Но это справедливо не для всех покупателей и не всегда. Мы видим, что люди ценят живое общение. Конечно, в пик пандемии покупки ушли в онлайн — просто потому, что нельзя было посещать магазины. Но как только появилась возможность, люди вернулись. Каким в итоге будет соотношение покупок, обусловленных интернетом и не обусловленных интернетом, мне трудно сказать. И даже померить это сложно. Но сейчас онлайн-канал — это около 30% нашего оборота. Возможно, этот показатель вырастет. Но это не совсем чистые интернет-продажи, это просто заказы и резервирование через сайт, а не полный цикл продажи с оплатой онлайн. Я думаю, что люди, резервируя в интернете товар, получают некую гарантированность сделки. Человек что-то присмотрел, зарезервировал, едет в магазин, где даже при наличии резерва он может поговорить с продавцом, убедиться, что нашел именно то, что нужно (или наоборот, понять, что выбрал не то) и либо оплатить, либо отказаться от покупки. Такая схема дает человеку гарантии, что он не зря поедет, и вещь у него точно будет.
Если говорить о сервисах, то мы постоянно меняемся. Сейчас важно понимать, что много информации люди получают из интернета. Клиентам нравятся обзоры, они любят читать отзывы. И то, что мы можем отличать отзывы от тех, кто действительно покупал, от тех, кто непонятно зачем что-то пишет, повышает доверие к нам. Кроме того, сейчас мы выкладываем статистику по проблемам и по гарантийным случаям с товаром. И это тоже бывает полезно и покупателям, и нам. Мы стараемся представить в интернете максимальное количество информации, потому что это помогает людям принимать решения и совершать покупки, а значит, это всё однозначно должно быть.
CRN/RE: А как изменились форматы ваших магазинов в 2020 г.?
Д. А.: У нас как было два формата: «маленький» и «большой», так и остались. Но мы наблюдаем общий тренд — сверхбольшие торговые точки не очень интересны. При этом мне кажется, что большие магазины и для нас, и для покупателей имеют ценность, правда, применить их можно не везде. Люди любят большие магазины, в которых много товара, можно на все посмотреть вживую и самому выбрать.
Кроме того, в России рынок торговых центров более-менее подходит к насыщению: до таких городов как Владивосток эта волна ещё не дошла, но в целом по стране торговля уже более-менее укрепилась, и людям нравится приходить в большие центры. Это не только про покупки, это образ жизни. И это хорошая история. Как только появилась возможность после карантина приходить в торговые центры, люди снова стали в них ходить. Вряд ли в ближайшее время этот тренд изменится.
Если говорить про то, как развивалась сеть, то мы работали и над качеством магазинов, и над их количеством. В 2020 г. мы открыли более 300 магазинов и, думаю, в 2021 г. откроем еще
CRN/RE: После всего вышесказанного, наверное, странно задавать вопрос, как закончили 2020 год. Но я его все-таки задам.
Д. А.: Мне даже неудобно на него отвечать. Как в присказке: кому кризис, а кому мать родная. У нас всё хорошо. Конечно, есть проблемы. Например, с нехваткой iPhone-ов и видеокарт. По этим товарам дефициты такие, которых мы не видели уже давно. И даже просвета пока не видно. С одной стороны, отрасль понимает, что текущих мощностей не хватает, а с другой — боится сильно увеличивать мощности, так как никто не может спрогнозировать, как долго этот пик спроса продлится. Отрасль считает, что этот пик временный. А я с этим не согласен. Мы уже живем в другой реальности, и если падение будет, то не сильным. А, значит, и 2021 г. будет очень хорошим. Я продолжаю считать, что люди не покупают штуки, а тратят деньги. И у людей уже перераспределились бюджеты. И в нынешних условиях, я сомневаюсь, что перераспределятся обратно. Хотя все возможно. Мы же видели, как может быстро и кардинально все измениться. Но для этого должно опять произойти что-то из ряда вон выходящее и экстраординарное.
При этом, на мой взгляд, пандемия, скорее всего, просто ускорила общие тренды: люди стали гораздо больше уделять внимания виртуальному общению, соцсетям, и мы просто «пинком» влетели в этот информационный мир. Видя все это, я думаю, что зря индустрия перестраховывается: у кого первого нервы не выдержат, кто первый увеличит свои мощности, тот, на мой взгляд, и будет в выигрыше.
Ведь это не проблема того, что кто-то из вендоров работает плохо. Вокруг нас все становится умным — процессоры нужны буквально везде. И вся отрасль полупроводниковой электроники не справляется с текущим спросом. А он будет только усиливаться.
Ключевые показатели 12 месяцев 2020 года ДНС-ритейл:
- Выручка: 514,3 млрд руб. (с НДС).
- Рост онлайн оборота год к году: 90,77%
- Доля продаж онлайн: 26,29%
- Рост посещаемости сайта: 35,90%
- Новых магазинов (с учетом закрытых): 378
- Рост продаж в сопоставимых магазинах: 20,7%
- Число магазинов на 31 декабря 2020 г: 2224
- Присутствие: в 1013 населенных пунктах.
CRN/RE: Ноутбуки стали «героями» 2020 г., а что кроме них было востребовано в прошлом году?
Д. А.: Такое впечатление, что всё. Наверное, проще ответить, что покупали хуже. Чуть слабее была динамика в мобильных и носимых устройствах. Люди стали меньше двигаться. Драйверами этого сегмента долгое время были смартфоны. Они и сейчас драйверы. Но есть ощущение, что если бы не пандемия, это было бы выражено более ярко. Если посмотреть на наши сегменты БТиЭ, то складывается впечатление, что люди вместо того, чтобы куда-то поехать, стали делать ремонт дома и обустраивать своё пространство: телефон в поездку нужен, а холодильник или телевизор — чтобы дома сидеть. И это в 2020 г. было заметно.
И мне кажется, что это было характерно для всей страны. Разницу в предпочтениях в потреблении мы не видели, была разная динамика с точки зрения прохождения пандемии, но не принципиальная. Мне кажется, страна живет в едином ритме. И даже Москва — только в своём.
Даже то, что москвичи теперь покупают загородную недвижимость и именно эти дома обставляют бытовой техникой, мне кажется феноменом информационного пузыря. Пандемия ускорила процесс разделения на бедных и богатых. Есть люди, которые смогли купить новые дома и технику в них. Но, судя по всему, их немного. Сделав аналитику по рынку смартфонов, я очень удивился, что средняя цена смартфона, продающегося сейчас в России, — около 10 тыс. руб. 2/3 смартфонов продаётся дешевле 15 тыс. руб. Ещё 14% — это модели до 20 тыс. руб. А в моём представлении называть смартфоном можно только то, что стоит 20 тыс. руб. и больше. Получается, что только пятая часть населения может покупать то, что называется смартфонами.
При этом покупатели «айфонов», которых всего около 7%, стали покупать более дорогие устройства: средняя цена продаваемого аппарата в этой группе выросла, а общая средняя цена смартфона осталось примерно на том же уровне. То есть богатые стали потреблять больше, а бедные — ещё меньше. Поэтому с точки зрения экономики больших процессов я бы не стал рассматривать в качестве модельной семьи ту, которая в пандемию решила купить загородный дом и оснастить его техникой. Для меня это не очень репрезентативные вещи. Мы всё-таки работаем на массовый рынок. Для нас модельная семья — это те, кто подумав об очередном карантине, купили холодильный ларь, чтобы затарить его сосисками, колбасой, мясом и фруктами-ягодами с дачи.
CRN/RE: А в плане ИТ? Ваша модельная семья смогла оснастить всех, и даже кошку, ноутбуками перед новым карантином?
Д. А.: По цифрам не видно, чтобы у кошки был ноутбук. Их, конечно, покупают. Они выросли в цене в силу того, что и сами по себе подорожали, и стали более востребованными. Но не могу сказать, что они теперь у всех. По нашим цифрам, дай бог, чтобы на семью был хотя бы один ноутбук. Вот что касается смартфонов, то мы видим, что они есть у всех — это миллионные продажи, а с ноутбуками такого не происходит.
CRN/RE: А как обстоят дела на рынке в целом? Вы всегда говорили о том, что вам не хватает третьего сильного игрока.
Д. А.: Это из теоретической части. Я бы не стал говорить, что нам не хватает конкуренции. Но состояние рынка считается устойчивым, когда есть 3 крупных игрока и ни один из них не больше, чем два остальных вместе взятых. Это модель конкурентной среды, в которой будет и клиентам хорошо, и игроки рынка не будут застаиваться. Но, наверное, сейчас вырастить такого крупного игрока уже не получится. Мне печально, что, скорее всего, теперь на развитие «Ситилинка» будут оказывать влияние неэкономические факторы. Я за чистую нормальную конкуренцию. И даже продажа «М.Видео», по сути, это экономический, но не розничный, не отраслевой фактор. Мы заинтересованы в том, чтобы сама индустрия развивалась. Мне кажется, в России в этом отношении с отраслью все очень хорошо. И просто на рыночной конкуренции этот сегмент развивался бы прекрасно. Поэтому сейчас третьим, скорее всего, у нас будет обобщённый интернет. И это тоже интересно. Это тоже своего рода вызов.
CRN/RE: Как ваш коллектив пережил пандемию?
Д. А.: Конечно, люди переболели, но у нас довольно молодой коллектив и каких-то больших проблем не было. Коронавирус — неприятная штука, и мы отчасти перестроились в работе. По-хорошему, это надо было делать раньше, и мы пытались. Я имею в виду выращивать понимание, что собственное здоровье — не только индивидуальная проблема. Если болеешь, не нужно ходить на работу, даже если очень хочется. Мы и до пандемии боролись с теми, кто больной приходил в маске, «чтобы не заразить». Если ты уже болеешь, лечись! Не надо разносить сопли по офису. И вот мы более-менее с этим справились. Если честно, я удаленную работу до сих пор не признаю. Точка. Но теперь мы пришли к смешанному режиму, при котором люди могут более-менее свободно переходить между режимами работы удалённо и в офисе. Тем более, это еще и для бизнеса выгодно.
Но сейчас все, кто здоров, вернулись в офис. Люди не хотят работать дома. Даже когда мы выгоняли сотрудников на удаленку, многие тут же просились обратно. Я, например, тоже не могу работать дома. Далеко не вся работа может делаться удалённо. В магазине или на складе удалённо работать невозможно (хотя и в этих случаях мы придумали какие-то варианты, чтобы изолировать людей). Нельзя уйти на удаленку тем, кто связан с коммуникациями: ничто не может заменить обычную беседу.
CRN/RE: А как начался этот год? Поделитесь планами?
Д. А.: Всё хорошо. У нас много задач, мы движемся. У ДНС развитие в генах. И предпосылок к тому, что это изменится, пока не вижу. При этом я никогда не верил в долгосрочные стратегические и хитрые планы. Я считаю, что есть какие-то тренды, и надо в них попадать. В 2020 г. мы дважды меняли планы. Слишком большая была неопределенность. В апреле, когда всё это началось, мы даже приуныли: прикидывали, на сколько у нас хватит денег, чтобы зарплаты платить, как будем держаться, готовились к худшему. А оказалось, наоборот. Неожиданно для нас, рынок вырос. И получилось, что мы и к тому сценарию перестроились, и к новому тоже перестроились. Вот какие могут быть долгосрочные планы, если только за 2020 г. мы дважды кардинально перестраивались? Что будет дальше, я не знаю, но думаю, что 2021 г. будет для нашей отрасли хорошим.
Я вообще не удивлюсь, если теперь пандемия будет всегда с нами. Уж больно она выгодна. В ней много, может быть и неявных, но выгод для многих групп интересов. А может быть, наоборот, всё быстро вернётся на круги своя.
Но я не вижу чего-то плохого ни в одном из сценариев. Ведь даже то, что в целом считалось для мировой экономики страшнейшим кризисом, оказалось не так-то и страшно. Даже наоборот, есть хорошие предпосылки: норма сбережений увеличилась, пообтряслось то, что было неэффективным, люди не перестали потреблять. Есть много положительных моментов. И даже есть много предпосылок, которые можно назвать драйверами развития. Произошедшие изменения, если их правильно использовать, подталкивают к экономическому развитию. У людей появились новые потребности, новый спрос (на медицину, на новую модель жизни), и, может быть, информационная эпоха быстрее наступит. А уже она будет генерить новые потребности и, соответственно, новые сектора экономики. И мировая экономика будет быстро выходить из кризиса — уж российская точно. У нас год выборов. Государство будет задабривать население. А это будет отражаться на наших продажах. Мы каждую выплату детских пособий и любой поддержки со стороны государства видим у себя. Деньги поступают людям, а они нам их несут. Поэтому я думаю, что всё будет более-менее хорошо. И если честно, на мой взгляд, у России с точки зрения макроэкономических цифр вообще всё хорошо.
Источник: Светлана Белова, crn.ru
