24 октября 2018 г.
Одной из главных тем XI Алтайского регионального ИТ-форума стал новый тренд в развитии ИТ-рынка — «Индустрия 4.0».
Зачем оцифровывать заводы? Будет ли от этого реальная польза для конкретных предприятий и экономики страны в целом? И готовы ли российские производства к переходу на новую парадигму выпуска продукции? Именно эти вопросы и обсудили участники круглого стола стол «Цифровая реальность. Что такое „Цифровое предприятие“ и как им стать», площадкой для проведения которого было выбрано одно из крупнейших промышленных предприятий Алтайского края — «Алтайвагон» (АВЗ) (входит в состав ХК «Сибирский Деловой Союз» (СДС)).
Завод, занимающий третье место в России по производству грузовых железнодорожных вагонов (в год выпускается около 10 тыс. вагонов), узлов, комплектующих и запасных частей к ним, начиная с 2011 г. успешно реализует проекты по развитию ИТ-инфраструктуры, информатизации всех направлений управленческой деятельности, внедрению систем автоматизации конструкторско-технологической подготовки производства и инженерного анализа, автоматизации производственных и технологических процессов.
Как отмечали во время экскурсии в автоматизированные цеха руководители завода, изначальная задача внедрения автоматизированного производства состояла не в увеличении объемов производства и повышении эффективность труда, а в сокращении простоя рабочих мест из-за нехватки квалифицированной рабочей силы: один роботизированный сварочный комплекс заменяет сразу 16 человек. Спустя восемь лет они уверены, что решение было правильным, и предприятие продолжит внедрение цифровых технологий в производственные процессы. Что касается роботизации, то, по оценкам представителей АВЗ, окупаются такие внедрения достаточно быстро (от года до 7 лет), бездушным машинам не нужны стажировки (с первых деталей они выдают минимальное количество брака), они могут «вкалывать» по 24 часа в сутки семь дней в неделю без обеда, отпуска, больничных и выходных.
Индустрия 4.0 — это совсем не просто
В то же время, по словам Дмитрия Медведева, генерального директора АО «Алтайвагон», чтобы стать предприятием будущего или цифровым предприятием, недостаточно просто купить и внедрить роботов: «Это очень долгий и трудный путь. И самостоятельно завод никогда не сможет решить все возникающие вопросы. Необходимо перестраивать сознание и свое, и партнеров, и клиентов. На рынке должна произойти диверсификация бизнеса, каждый должен стать профессионалом в своем деле. И мы все должны работать вместе. Проблема в том, что, если после внедрения подобных систем на предприятии вдруг произошла авария и из строя вышел даже один робот, то остановится все производство. Заболевшего человека мы можем заменить, попросив коллегу выйти не в свою смену. А вот заменить „заболевшего“ робота неким: старую технологию мы уберем, рабочих перенаправим на другие объекты. А то, что от аварий даже такого надежного оборудования никто не застрахован, мы смогли убедиться на собственном опыте: некоторое время назад у нас „подрались два робота“. Один из них достаточно долго копил ошибку, в результате чего ночью (как это всегда и случается в моменты, когда наблюдатели спят дома) два робота встретились, и один ударил другого: было сломано дорогостоящее оборудование. Я рассказываю это, чтобы было понятно: к вопросу переоснащения производственных предприятий нужно относиться очень серьезно. И не только самим предприятиям. Интеграторы также должны нести ответственность как по текущей работе, так и по сервису. Ведь только в этом случае производство сможет получить основной плюс работы с интегратором — обратную связь. Партнеры, которые внедряли у нас систему, просто не дают нам ошибаться: раз в 3 месяца они приезжают к нам с аудитом, проверяют те ли материалы мы используем, не нарушаем ли режимы сварки и т.д., помогают в сложных ситуациях. Так, после „драки роботов“ партнеры пошли нам навстречу и оперативно и бесплатно заменили сломанный манипулятор. Просто потому, что они так же, как и мы заинтересованы в цифровизации завода».
По замечанию Надежды Валкнер, начальника отдела АСУП АО «Алтайвагон», несмотря на то, что все говорят о необходимости цифровизации, существующая нормативная база еще не готова, что к нам придет цифровое производство.
Да и вообще, отвечая на вопрос «насколько отечественная промышленность готова к переходу к „Индустрии 4.0“», она заметила: «„Индустрия 4.0.“ — не какой-то очередной лозунг, это конкретные технологии, большая часть которых уже достаточно зрелые и могут приносить ощутимый экономический эффект. Каждому производству нужно просто поставить перед собой задачу, скрупулёзно разобраться в технологиях и понять, что поможет решить задачи, стоящие перед предприятием. Другое дело, что большинство российских заводов пока не прошли этап „Индустрии 3.0“. Если на предприятии до сих пор нет начальной автоматизации, не знают, что такое ERP, САПР и PLM, если не создано простейших прототипов, то говорить о виртуальной реальности или об искусственном интеллекте преждевременно».
Но несмотря на все существующие трудности, вопрос переходить или не переходить на автоматизацию труда становится для современного производства в прямом смысле слова вопросом выживания.
Как отмечает Надежда Валкнер, в условиях, когда среди конкурентов появляются производства, о которых говорят не иначе как «ребенок, рожденный цифровым», нельзя продолжать работать по старинке.
Во-первых, в погоне за качеством требования и допуски при изготовлении деталей и узлов становятся все строже. Человеку их выдерживать уже сложно. Да и конкурировать с западными производителями при одинаковом качестве выпускаемой продукции можно только снижая цену. И в этой ситуации отечественным предприятиям не остается ничего другого, как заменить бригаду рабочих на одного оператора станка с ЧПУ. Но и в этом случае перед российскими заводами встает вопрос кадрового голода. По словам Дмитрия Медведева, молодые люди не только не хотят осваивать рабочие профессии, но и, получив высшее образование, не хотят идти на завод в качестве высококвалифицированных специалистов: «Все хотят быть „менеджерами“. А мне нужно, чтобы эти кадры приходили ко мне на производство, работали на достойном оборудовании и получали достойную зарплату».
Прежде чем «оцифровываться», надо перевернуть экономику с головы на ноги
При этом руководитель предприятия отмечает, что в принципе пока все разговоры о полномасштабном внедрении в нашей стране программы «Индустрия 4.0» преждевременны. Ведь, по мнению Дмитрия Медведева, в настоящий момент промышленность России, увы, неэффективна: «За последние пять лет число бедных в Российской Федерации увеличилось до 30% — 22 млн. чел., у 10% россиян денег не хватает на одежду, а у 29% — на еду. Это все говорит о низком покупательском спросе населения. При этом 60 млн чел. трудятся на низкопроизводительных рабочих местах. Но добавленная стоимость связана с производительностью труда: чем она выше, тем больше зарплаты, прибыль предприятия и доходы бюджета».
Однако, по данным, озвученным руководителем предприятия, на АВЗ износ основных фондов составляет 80%, что изолирует производителя из конкурентного рынка. Выработка добавленной стоимости на одного работника неуклонно падает. И это, к сожалению, является глобальной тенденцией для производственных предприятий нашей страны.
«За последние 10 лет общая рентабельность предприятий снизилась в восемь раз: с 10,5% в 2007 г. до 1,8% в первом квартале 2018 г., — отмечает Дмитрий Медведев. — А в производстве машин, оборудования, станков, автотранспортных средств и вагоностроении рентабельность отрицательная. Кто будет инвестировать в предприятие, если оно работает в минус? А работают эти отрасли в минус потому, что покупательская способность на рынке низкая, да и выпускают они неконкурентную продукцию».
Директор АВЗ считает, что экономика в современном мире — «перевернутая»: доля услуг в ней растет, а производства товаров — падает: «И вместе с этим падает престижность работы в производстве, в том числе, по причине ее низкой технологичности. Это признак деиндустриализации страны. У нас отсутствует комплексная стратегия промышленной политики, без которой нет смысла инвестировать в любую технологию, хоть в цифровую, хоть в буквенную. Мы же и так живем в цифровой экономике. Только для нас это чужая экономика — это экономика таких компаний как Siemens, Caterpillar, John Deer, Monsanto и т.д.). В США и Германии руководители предприятий внедряют в производственные процессы дополненную реальность, а у нас некоторые директора еще не знают, что такое САПР. В России доля цифровой экономики в ВВП составляет 2,8%, или 75 млрд долл. И большая ее часть — 63 млрд долл. — приходится на сферу потребления (интернет-торговля, услуги, поиск онлайн и покупки офлайн)».
По его мнению, «Индустрии 4.0» для реального производства — это не использование ERP, не интернет вещи, не блокчейн. «Нас туда упорно втягивают, но для нас Индустрия 4.0 — это искусственный интеллект, процессы взаимодействия различного оборудования между собой, промышленный интернет, аналитика „больших данных“. Узким местом для развития производства в России является не отсутствие в стране цифровых технологий, а сама экономическая модель, законодательная база и человеческий фактор».
Ссылаясь на доклад о состоянии цифровой экономики «Цифровые дивиденды», подготовленного в 2016 г. Всемирным банком, Дмитрий Медведев отмечает, что основными выгодами от развития цифровизации являются:
- рост производительности труда;
- повышение конкурентоспособности компаний;
- снижение издержек производства;
- создание новых рабочих мест;
- более полное удовлетворение потребностей людей;
- преодоление бедности и социального неравенства.
«Однако в программе „Цифровая экономика Российской Федерации“ поставлено не так много экономических задач, связанных с развитием цифровой индустрии в целом, а также новых способов производства и вывода отечественных технологий на глобальные рынки. В программе нет доли высокотехнологичных рабочих мест в общей структуре занятости, ни показателей высокотехнологичного экспорта, ни многих других показателей, напрямую связанных с цифровизацией экономики, — говорит Дмитрий Медведев. — Кроме того, в программу не вошли вопросы стимулирования крупных компаний, а также среднего и малого бизнеса к более активному внедрению цифровых инноваций и увеличению вложений в научные исследования и разработки. В основном программа нацелена на создание базовых „сервисов“ для развития экономики — регулирование, госуслуги, ИТ-инфраструктуру, интернет торговля. В общем, раз мы не производим продукцию, позитивное влияние цифровой экономики в „чистом“ виде на экономику России в целом — под большим вопросом. Если в ней нет современного реального сектора — гибнут и наука, и образование.
Нынешняя ситуация похожа на задачу: „У Ани было два яблока, у Пети было три яблока, сколько яблок будет у Пети и Ани, если они начнут считать их на компьютере?“...»
В постановке современных задач за техникой, технологиями и научными направлениями, мы упускаем самое главное — человека, считает Дмитрий Медведев. «Нигде не сказано, кто и какими усилиями, за счёт каких ресурсов будет выполнять огромное количество сложнейших исследований по всем этим научным направлениям. Это новые задачи. У нас неподготовленные кадры, никто не занимался их обучением, мы ставим задачу как телегу перед лошадью. Здесь нужны специалисты мирового уровня, которые будут с полной отдачей работать долгие годы, в том числе на развитие цифровой экономики, — продолжает он. — К сожалению, все мои слова подтверждаются большим количеством провальных цифровых нацпроектов. Из 73 крупных проектов „Роснано“ 10 оказались неудачными. Потери от введения ЕГАИС (автоматизированной системы по учету оборота алкоголя) с 2006 г. оцениваются в 2,5 млрд долл., а затраты на установку системы — в 500 млн долл.). Проект „Электронная Россия“, запущенный в 2002 г. признан неэффективным и заменен программой „Электронное правительство“. Где результаты?
Считаю, что реальный сектор и машиностроение — это основа основ, именно здесь сосредоточены критические узлы всей экономической системы. Правительства и правительственные программы не создают цифровую экономику, ее создают компании, предприниматели, экосистемы. Развитие отдельных регионов будет происходить не через верстку такого рода программ, а через работу отдельных предприятий.
Наша с вами задача — предложить свои решения развития конкурентного производства, используя инструмент цифровой экономики. У нас есть успешные проекты, и мы готовы предложить новые. Есть много проектов, которые пока е только на бумаге, но мы готовы доказать их эффективность. Только очень хотелось бы понять, как же все-таки реальному сектору производства можно в нашей стране получить поддержку».
Наиболее значимые проекты по внедрению высокотехнологичных производственных комплексов на АВЗ:
- Автоматизированный участок по производству колесных пар
- Управление всеми процессами изготовления, транспортировки, маркировки, идентификации, контроля качества деталей осуществляется центральной системой управления линией. Автоматизация технологии производства позволяет повысить качество продукции, свести к минимуму «человеческий» фактор, снизить затраты и увеличить производственные мощности.
- Внедрение универсальных робототехнических комплексов
- Универсальные сварочные робототехнические комплексы используются для сварки широкой номенклатуры сборочных узлов грузовых вагонов. Все рабочие параметры робота и сварочного оборудования программируются заранее на каждый тип изделия.
- Участок машин плазменной резки
- Участок оснащен машинами термической резки (МТР) с современными системами ЧПУ Global Control. Потребность применения данного оборудования обусловлена требованиями к изготовлению отдельных деталей с высокой степенью точности и увеличением мощностей заготовительного производства в связи с увеличением количества выпускаемых вагонов.
Источник: Светлана Белова, crn.ru
