5 февраля 2025 г.

Увеличить
Рис. 1. Задачи цифрового развития Киргизской республики до 2028 года. Источник: Торгпредство РФ в Киргизии, январь 2025 г.
Увеличить
Рис. 2. ИТ-потребности Киргизии. Источник: Торгпредство РФ в Киргизии, январь 2025 г.
Увеличить
Рис. 3. Текущая ситуация на рынке кибербезопасности Киргизии. Источник: Торгпредство РФ в Киргизии, январь 2025 г.

Об этом в ходе вебинара «Потребности целевых рынков Киргизии», состоявшегося 29 января, рассказал торговый представитель России в Киргизской Республике Айнур Саманов. А «цифровой атташе» Торгового представительства РФ в Кыргызстане Роберт Вильданов добавил: «В стране существует Министерство цифрового развития Киргизской Республики. При его активном участии в 2023 г. была принята „Концепция цифровой трансформации Киргизии на 2024-2028 годы“, стратегическая цель которой заключается в создании цифровой экосистемы, способствующей устойчивому и инклюзивному развитию страны, совершенствованию государственных услуг, использованию данных в процессе принятия решений, а также расширению возможностей граждан и повышению качество их жизни».

Также существует План реализации «Концепции цифровой трансформации Киргизии на 2024-2028 годы». На рис. 1. перечислены задачи цифрового развития Киргизской республики до 2028 г., разбитые на 4 укрупненные группы: реформа государственного управления; интеграция государственных информационных систем; создание цифровой инфраструктуры; стратегические цифровые инициативы по отраслям.

Комментируя эти задачи, Роберт Вильданов перечисляет (рис. 2) восемь «умных» ИТ-потребностей Киргизии: «умный транспорт»; «умное образование»; «умная медицина»; «умная энергетическая система»; «умное жилищно-коммунальне хозяйство; «умное строительство»; «умный дом»; «умное водоснабжение и водоотведение». По его словам, особое внимание уделяется развитию «умных городов». Апробация происходит в Бишкеке (где проживают около 1,2 млн человек, что составляет около 18% от общего населения страны) и Оше (второй по численности населения город страны) с возможностью последующего масштабирования успешных решений в другие города Республики. Конкуренция в этом сегменте рынка высокая, многие вендоры ведут работу «на перспективу» с целью внедрения своих решений через 2-3 года. В то же время г-н Вильданов отмечает: «Опыт российских интеграторов гораздо релевантнее опыта западных интеграторов. Схожие архитектура и планировка городов, менталитет населения, социальные проблемы. Кроме того, имеет место 80% соответствия законодательства КР и РФ».

Проблемы у Бишкека действительно есть: в городе, общая площадь которого составляет 200 кв. км, норматив по загрязнению воздуха превышен в 3-5 раз. Основные причины загрязнения воздуха: огромное количество автомобильного транспорта и угольное отопление жилых домов. Это, среди прочего, приводит к тому, что в городе ежегодные экономические потери от преждевременной смертности и заболеваемости оцениваются в 20 млн. долл. Отсюда и задачи: мониторинг экологической обстановки, снижение загрязнения воздуха, умный и экологичный транспорт, умное водоснабжение, возобновляемые источники энергии, управление отходами и т. д.

Упомянутый Робертом Вильдановым термин «инклюзивный рост» (inclusive growth) появился в экономической науке в начале 2000-х годов. Он возник как реакция на критику традиционных моделей экономического роста, которые:

  • усиливали неравенство доходов между богатыми и бедными;
  • оставляли многие группы населения за бортом экономического развития (бедные, женщины, люди с ограниченными возможностями, сельское население);
  • вели к экологическим и социальным проблемам.

Проще говоря, инклюзивный рост — это экономический рост, который создает рабочие места и улучшает благосостояние широких слоев населения, а не только элит; способствует устойчивому развитию (экология, социальная защита); поддерживает равные возможности для всех социальных групп.

Роберт Вильданов обращает внимание на то, что приоритетные отрасли, на которые направлены усилия государства по цифровизации, определены в рамках упомянутой выше «Концепции цифровой трансформации Киргизии на 2024-2028 годы». Он выделяет 4 ключевых ИТ-направления для российских компаний, стремящихся выйти на рынок Киргизии: кибербезопасность; управление данными; решения по бизнес-продуктивности; инфраструктурные решения.

Текущую ситуацию на рынке кибербезопасности Киргизии иллюстрирует рис. 3. Из него следует, что в 2024 г. объем этого рынка составил около 25 млн долл., из которых 40% составили расходы на услуги, а 60% — на ПО. Ожидается, что к 2029 г. объем этого рынка достигнет 37,5 млн долл., что соответствует совокупному среднегодовому темпу роста +15,79%.

Для полноты картины добавим: годовой ВВП Киргизии оценивается в 17,2 млрд долл. Структура и объем ВВП Киргизии приведены на рис. 4. По итогам 9 месяцев 2024 г. прямые инвестиции из России в Киргизию составили 192,9 млн долл., что на 46,3% выше аналогичного показателя 2023 г. Стратегии выхода на ИТ-рынок Киргизии Роберт Вильданов перечисляет в таком порядке: работа с дистрибьюторами; работа с системными интеграторами; открытие представительства с полноценной командой; создание совместного предприятия; создание компании в качестве резидента «Парка высоких Технологий Киргизской Республики». По словам «цифрового атташе», в настоящее время в High Technology Park of the Kyrgyz Republic насчитывается 383 ИТ-компании-резидента.

Напомним: ранее мы рассказывали о перспективных направлениях кооперации в области ИТ для отечественных компаний, желающих выйти на рынки Китая, Кубы, ОАЭ, Уругвая, Парагвая, Индонезии, Индии, Армении и Алжира.

Источник: IT Channel News