Мозг, который категорически не хочет просыпаться, весьма изобретателен: он готов на все, лишь бы сохранить наш организм в состоянии безмятежного покоя. На этот раз он превратил телефонный звонок в отвратительный звук. В результате, несмотря на протесты моего организма, который заснул почти на рассвете, мне все-таки пришлось проснуться. За окном — серость раннего субботнего утра. Снова зазвонил телефон, и только тут я поняла, что меня разбудило.
— «Доктор» Северова?
— Слушаю.
— Это Федоров. У нас очередной «труп». Теперь в Москве. Думаю, вам следует приехать. Жертва — ваш клиент: ИТ-компания «Х», дистрибьютор, семь лет.
Кредитный управляющий банка Федоров мог бы и не вдаваться в подробности. Я все поняла, едва услышала в трубке его голос.
Как правило, в случае смерти ИТ-компании дело для вынесения заключения передается дежурному аналитику. Но сегодняшнее убийство, несомненно, имело связь с предыдущими. После третьего убийства я настоятельно попросила Федорова немедленно — независимо от времени суток — звонить мне, если снова произойдет нечто подобное.
Два года назад меня назначили главным аудитором-аналитиком нашей очень солидной, но мало кому известной компании. Практически никто, кроме моего непосредственного начальства, не знает точно, чем я занимаюсь, даже средства массовой информации, цитируя меня, называют мою должность просто «аналитик одного из государственных учреждений». На самом же деле я не просто изучаю, но и устанавливаю причины смерти ИТ-компаний.
* * *
В медицинской среде есть анекдот: «Врач, который все знает и ничего не умеет, — это терапевт. Врач, который все умеет и ничего не знает, — хирург. Врач, который ничего не умеет и ничего не знает, — психиатр. А врач, который все умеет и все знает, — патологоанатом, но он приходит к больному слишком поздно». Вот и я, как последний из этого списка, тоже все знаю и все умею. Я могу объяснить, чем чреваты те или иные просчеты в руководстве компании и какие ошибки могут привести к летальному исходу. Но меня всегда приглашают слишком поздно и только для того, чтобы я определила, отчего умер «пациент». Получается, что я — своего рода судмедэксперт ИТ-рынка.
Мне передают только самые запутанные дела. Простыми случаями занимаются мои помощники. Но в последнее время работы у них резко прибавилось: стало больше умерших так называемой «своей» смертью. Оказалось, что для российской ИТ-компании 15–17 лет — возраст критический. Пожалуй, больший уровень смертности наблюдается только в младенчестве, когда организм, не закаленный трудностями ведения бизнеса, не имеет иммунитета к детским болезням роста. В этих случаях мои коллеги просто констатируют смерть, ставя один из диагнозов: «непонимание, что оборотные средства компании — это не личные средства ее собственника», «доверчивость к непорядочным людям», «наличие большого количества управленческих ошибок при отсутствии подушки безопасности» или «неумение оценить риски», и закрывают дело.
Но вот к уходу из жизни компаний, находящихся в полном расцвете сил, мы никак не могли привыкнуть. Примерно три года бились, чтобы выяснить основную причину смертей, косивших самых ярких и заметных представителей ИТ-сообщества. И в результате пришли к неутешительному выводу: основное «заболевание» — усталость организма, или «преждевременная старость». Системы, работавшие все это время буквально на износ, начинают давать сбой. Появляются такие старческие отклонения, как «управленческий маразм» (неготовность собственника принять нововведения в управлении компанией), «отсутствие процесса регенерации основных клеток организма» (невозможность смены управляющей команды как на высшем, так и на среднем уровне), «непрофильные опухоли» (изъятие оборотных средств из основного бизнеса как для личных нужд собственника, так и для поддержания убыточных непрофильных бизнесов) и «потеря интереса» (собственнику надоело 15 лет заниматься одним и тем же, без перерыва на обед, выходных и отпусков).
Проведенные исследования показали, что несвоевременная диагностика «старости» однозначно приводит к летальному исходу. И если на ранних стадиях еще можно заменить износившиеся «органы» и вдохнуть в ИТ-компанию новую жизнь, то в запущенных формах эта болезнь практически неизлечима.
Потери, которые понес российский ИТ-рынок за последние три года, казались невосполнимыми. Было очень жаль «старичков», которых мы помнили молодыми, амбициозными, стремящимися. И все же они уходили, потому что пришло их время уступить место новому поколению. А вот смерти, над поиском причин которых я бьюсь, совсем не походили на естественную смену поколений: несколько месяцев подряд в разных городах умирали молодые, полные сил и желаний компании. Их смерти носили явно насильственный характер. И судя по разговору с Федоровым, счет жертвам пока не закрыт...
* * *
Я окончательно проснулась — такие звонки взбадривают не хуже кофе. Конечно, совсем необязательно ехать в офис погибшей: сейчас там собирают то, что так или иначе связано с ее смертью. В течение суток все это будет доставлено ко мне, на вскрытие. И все же я решила посетить место происшествия. Я вызвала такси.
Несмотря на раннее субботнее утро, на улице было много машин: май, нормальные люди едут на дачу, а я.... Садясь в такси, я думала о преступнике. Ведь он где-то рядом. Он может быть кем и чем угодно. С недавних пор он держал в страхе весь ИТ-рынок, стал навязчивой идеей, ночным кошмаром для тысяч ИТ-компаний, которые его никогда не видели. Он стал и моим ночным кошмаром.
Первое убийство произошло полгода назад. Решение об объединении этих смертей в одно дело (серийные убийства) было принято после третьего преступления, но пресса начала говорить о маньяке, как только появились сообщения о второй жертве. Действительно, создавалось впечатление, что все это — дьявольская задумка того, кого вот уже несколько недель называют не иначе как «Мистер Кризис».
Причина смерти во всех рассматриваемых случаях была одна и та же — асфиксия, т. е. удушье, обусловленное кислородным голоданием: все погибшие компании в течение достаточно долгого времени испытывали критическую нехватку оборотных средств. А ведь они необходимы для поддержания жизнеспособности бизнеса не меньше, чем воздух для человека.
Все четыре убийства произошли в ночь с пятницы на субботу.
Кроме того, имена жертв практически сразу появлялись в Интернете. Маньяк сообщал о новом преступлении, создавая запись о банкротстве на сайте Арбитражного суда. О появлении очередной записи мне и сообщил Федоров.
Сидя на заднем сиденье такси, я открыла ноутбук и вошла в Интернет. Не обращая внимания на сообщения в почте, я быстро зашла в поисковую систему и погрузилась в изучение того, что к этому моменту уже успели «выложить» во Всемирную паутину. Ненавижу, когда меня цитируют в новостях. Репортеры доставали меня идиотскими вопросами: «Госпожа Северова, если это — дело рук маньяка, можем ли мы ожидать новых жертв?» Складывается впечатление, что они только и делают, что с нетерпением ждут этих жертв. Последние выпуски новостей отличались шокирующими подробностями, которые явно превышали минимум, необходимый для предупреждения игроков ИТ-рынка. Компании, особенно одинокие, не имеющие «столичной» поддержки, потеряли покой. Через неделю после третьего убийства объемы продаж систем информационной и технической безопасности выросли вдвое, — о чем СМИ не преминули сообщить.
Раньше среднестатистическая ИТ-компания могла не иметь отношения к убийствам, совершаемым «под кайфом», или к так называемой «бытовухе»; она могла не посещать тендеры, где за одну невыполненную поставку рискуешь получить «черным списком» по голове — и считать себя застрахованным. Но ведь три убитые за короткое время компании ничего подобного и не делали! Они мирно работали в своих регионах, старались качественно обслуживать клиентов. «А если и со мной случится то же самое, что с моей приятельницей, коллегой, соседкой?..» — вот что думала теперь каждая добропорядочная налогоплательщица, и ее охватывал ужас. Еще вчера чья-то конкурентка, коллега, соседка или партнер закупала товар, занималась мерчендайзингом, договаривалась об условиях с вендорами, выбивала скидки у дистрибьюторов, устраивала вечеринки для корпоративных клиентов. А сегодня ночью «Мистер Кризис» забрал у нее жизнь...
* * *
Офис убитой отличался идеальной чистотой и безупречным вкусом. Ресепшен, длинный коридор, по правой стороне которого располагалось несколько кабинетов, а по левой — переговорная. Именно там Федоров и беседовал сейчас с человеком средних лет — по всей видимости, собственником компании «Х». Он скрючился в кресле и, сцепив пальцы на коленях, смотрел в пол, всем своим видом выражая полное отчаяние. Нас представили друг другу. Василий Колганов медленно поднял глаза. Видно было, что он недавно плакал. Кажется, до него только теперь дошло: приехал «доктор». В глазах промелькнуло нечто похожее на надежду — ему все объяснят, все расскажут, теперь он поймет, почему она умерла. Явно плохо соображая, он забормотал:
— Месяц назад я разговаривал с генеральным директором. Он уверял меня, что все хорошо, что они подводят итоги квартала. А сегодня звоню, а мне говорят, что такой компании не существует... — Тут голос у него задрожал. — Я зашел на сайт по банкротствам... — Синие глаза наполнились слезами. — Умоляю вас, умоляю, сделайте что-нибудь, я не хочу, чтобы ее видели такой...
— Нам необходимо все здесь осмотреть, — сказала я как можно мягче.
Федоров сделал мне знак, мы вышли из переговорной. В холле на стенах висели весьма недурные акварели и коллекция сертификатов, сообщающих о достижениях компании. Компания «Х» стартовала на рынке ИТ-дистрибуции позже своих конкурентов, но к настоящему моменту заняла заметные позиции в канале продаж многих вендоров и стала одной из самых влиятельных в России. Ей было всего семь лет. Ее мечта почти сбылась. Все это время она работала, не поднимая головы и не покладая рук. А теперь ее жизнь загублена.
Мы прошли по коридору и остановились напротив кабинета генерального директора. На душе было паршиво. В кабинете работали двое сотрудников отдела идентификации.
— Доктор, можете войти, — произнес один из них.
Любая мелочь может иметь значение, особенно в нашем случае, когда отсутствие закономерности при выборе жертвы стало почерком преступника. Четыре задушенные компании совершенно не похожи друг на друга, кажется, у маньяка вообще не было никаких предпочтений. Даже внешне умершие были очень разными. Первой жертвой стала миниатюрная региональная компания, второй — широкопрофильная, имевшая филиальную сеть не только в своем, но и в соседних регионах. Третья была не такой пышной, хотя и занимала на рынке своего города одну из ведущих позиций. И профессии жертв не совпадали: системная интеграция, розница, субдистрибьютор и вот теперь — дистрибьютор. Вдобавок они были из разных регионов: одна работала в Сибири, другая — на Юге, предыдущая жертва была с Урала, а нынешняя, как мы уже знали, — из Москвы.
Я осмотрелась в поисках улик, которые могли бы потеряться по дороге в мой офис. Все, что можно было собрать, уже собрали. Самые значительные улики будут найдены позже — в документах, которые мне предстоит изучить. А сейчас я даже не могла точно назвать время смерти компании, как это делают мои коллеги, работающие с людьми.
* * *
Здание, в котором находился мой офис, работавшие в нем называли не иначе, как «морг». Именно здесь проводились все «вскрытия» умерших ИТ-компаний.
У «морга» уже стоял черный, потрепанный временем, не мывшийся годами рыдван Залезина. Человек с этой говорящей фамилией работал у нас старшим хакером. Я позвонила ему сразу после того, как меня разбудил Федоров. Из-за последних убийств нас вытаскивали из дома в любое время дня и ночи, но Залезин в отличие от меня, получив информацию об очередном удушении, должен был ехать прямо в «морг».
Не успела я выйти из машины, как подъехала «скорая», из нее вылезли двое «санитаров»-носильщиков. Скучать не приходилось: всех, кто умер насильственной смертью, внезапно, или подозрительно, отправляли к нам, независимо от времени суток и дня недели. Санитары явно не рассчитывали увидеть меня в такую рань. Я распахнула дверь холла.
— Что это вы ни свет ни заря на работе? — поздоровался один. Другой кивнул на ворох документов на носилках:
— Разрыв сердца в Волгодонске. Розничный моновендорный магазин, практически не мучился, умер мгновенно, как только прочитал официальное уведомление о том, что производитель, на которого он делал ставку, прекращает поставлять продукцию в Россию. Сообщение застало его за изучением проекта оформления только что выкупленного помещения под новую торговую точку. Проект так и остался открытым на экране компьютера. Думаем, что вендору можно будет предъявить обвинение в убийстве по неосторожности. Но последнее слово за вами.
Санитары загнали все, что принадлежало этому «трупу», в архив и с грохотом, только подчеркнувшим мертвую пустоту коридоров, захлопнули дверцу.
Я прошла в кабинет, где Филл, охранник, прихлебывая кофе, дожидался, пока зарегистрируют «новичка» в журнале. Он бросил тоскливый взгляд на часы — до конца его смены оставались считанные минуты.
— Еще одну компанию задушили, — попыталась я его подбодрить. — Ее привезут с минуты на минуту. Будь добр, проследи, чтобы дверь заперли и чтобы никто не имел доступа к документам. Репортеры слетятся как мухи на мед, но никого на пушечный выстрел не подпускай к моргу. Понял?
— Так точно. Не волнуйтесь, все сделаю.
Я зажгла сигарету и пошла в свой кабинет.
* * *
— Док, когда же прибудет наша красотка? — заслышав мои шаги, Залезин выглянул в коридор из своей каморки. — Какого черта ты сорвала меня так рано? Я мог бы еще часа два поспать. А вместо этого я вот уже третью кружку кофе пью и десятую сигарету докуриваю. А ты знаешь, что недосып, никотин и кофеин вместе — это страшная убойная сила? Что-то ты не бережешь своих лучших сотрудников!
— Про холестерин забыл, — огрызнулась я. — А вообще, знаешь, как моя бабушка говорила? Жизнь — она вообще штука очень вредная, от нее умирают. — Да уж, невеселый вышел каламбурчик, в нашем-то учреждении. — Ладно, недолго тебе скучать осталось. Прибудет с минуты на минуту твоя подопечная, надеюсь, у тебя все готово к встрече?
В принципе я могла бы и не спрашивать. Глухое урчание вентиляторов, доносившееся из-за двери, говорило о том, что все компьютеры уже включены. Именно к ним будут присоединены жесткие диски, снятые с компьютеров из офиса компании «Х», и именно на них в ближайшие сутки Залезин будет запускать всевозможные хитроумные программы, позволяющие взломать пароли, открыть доступ к их содержимому, восстановить то, что было уничтожено их хозяевами.
— Надеюсь, ты помнишь, что меня интересует: постарайся найти все и всех, кто имел хоть какое-то отношение к принятию важных и не очень решений относительно судьбы и здоровья нашей «девушки».
К часу дня я наконец-то добралась до своего кабинета. Усевшись за рабочий стол, включила ноутбук: надо было начинать все заново: внести в базу данных, составленную на основе трех предыдущих убийств, новые записи, обновить связи и все-таки попытаться найти хоть что-то общее у этих жертв. Ведь почему-то же «Кризис» выбрал именно их. Почему? Что заставило его остановиться именно на этих компаниях? Да и как вообще он узнал о них? Вот на такие, мягко сказано, заковыристые вопросы мне предстояло ответить в первую очередь.
Начинать надо было с самого простого. До того момента, как компанию «Х» доставят к нам и оформят по всем правилам, у меня еще было несколько минут. Их я могла потратить на изучение сайта пострадавшей. У ноутбука было другое мнение: протяжное «пи-и-и» напомнило мне, что прежде чем работать, аппарат стоило бы подзарядить. Потянувшись к розетке, я задела рукой стопку папок, в нее я складывала раскрытые дела. Их давным-давно уже пора было сдать в архив, но времени на оформление документов катастрофически не хватает.
Я попыталась как можно аккуратнее отодвинуть «оконченную» стопку подальше от ноутбука. Но, несмотря на все мои старания, верхняя папка все-таки свалилась на пол. Пришлось вставать на колени и собирать разлетевшиеся бумаги. Это было одно из первых дел, порученных мне. Было оно и одним из самых сложных — закончили его только вчера, поэтому папка с ним и лежала на самом верху.
Помню, как два года назад нам привезли очень странный «труп», по крайней мере, я такого раньше никогда не видела: абсолютно здоровое тело было обескровлено, в компании не было ни одного сотрудника. Определить причину смерти в такой ситуации не составляло труда: компания не может функционировать, если в ней никто не работает. Гораздо сложнее было найти тех, кто совершил это зверское убийство. У нас на это ушло почти два года. Оказалось, что несколько компаний, которым наша потерпевшая явно перешла дорогу, желая убрать с рынка сильного конкурента, вступили в сговор. Но тут возникла проблема: по мнению маркетологов компаний, участвовавших в сговоре, убийство не должно было быть простым и банальным, ведь имена тех, кому была выгодна смерть несчастной, лежали на поверхности. Для того чтобы отвести от себя подозрения, они решили замаскировать свое преступление под «ритуальное» действо, приписав все грехи некой религиозной секте, проповедующей «изгнание ИТ из корпоративных заказчиков». На самом же деле потихоньку, каплю за каплей выкачивая из своей жертвы кровь, скупая ее самых лучших специалистов, они добились своего. Лишившись самых сильных кадров, компания таяла на глазах: апатия, невозможность удержать в слабеющих руках сколько-нибудь значимые тендеры, и как результат, отсутствие загрузки и практического обучения оставшихся (пусть и более слабых) сотрудников. Последних даже не пришлось перекупать — они стали разбегаться в поисках лучшей доли... Это была одна из самых долгих и мучительных смертей, с которой мне пришлось столкнуться за все время работы с ИТ-рынком.
Ползая по полу и собирая бумажки, я думала о том, что мы все-таки смогли вычислить этих отморозков, а значит, рано или поздно мы найдем и нашего «Мистера Кризиса». Желательно до того момента, когда он навестит очередную жертву.
Сайт компании «Х» был все еще в рабочем состоянии. Я открыла раздел «О нас», несколько раз перечитала бравурные предложения о доблестном пути, пройденном за эти семь лет. Меня всегда поражала способность пиаровских гениев заполнять текстом страницы в Интернете и при этом не давать никакой фактуры. Крупицы ценной информации приходилось собирать при помощи «пинцета и лупы», как ворсинки, оставленные преступником на персидском ковре на месте преступления. Надеюсь, что раздел «Партнерам» писали люди, действительно работавшие с дилерской сетью. Как я и предполагала, в закрытую клиентскую зону, где хранились условия партнерской программы, специальные предложения, дилерский прайс-лист и множество другой очень полезной информации, без логина и пароля войти было невозможно. Надо сказать Залезину, чтобы поколдовал.
Зато в открытой зоне сайта мне удалось найти список вендоров, дистрибьюторами которых была компания «Х», и отчет о зарубежной дилерской конференции, которую «Х» провела полгода назад для своих лучших партнеров. Скорее всего, его тоже писали пиарщики: узнать какие-либо подробности из этой новости было невозможно, но в данный момент меня интересовало другое — спонсорами данного мероприятия выступили пять производителей. И если мне не изменяла память, продукцию двоих из этого списка продвигали все три компании, убитые ранее. Я сверилась со своей базой данных. Память меня не подвела. Сразу же в голове возникли вопросы. Кто из убитых ранее был дилером компании «Х»? Закупал ли хоть кто-то из них продукцию этих вендоров через компанию «Х»? И присутствовали ли они на том самом «выезде», где их и мог увидеть «Мистер Кризис»? Пойду к Залезину, сообщу, что первыми необходимо вскрыть дилерскую базу, селауты по этим производителям и все документы, касающиеся зарубежной дилерской конференции.
* * *
У Залезина я проторчала часа три. Не устаю поражаться тому бардаку, который творится в построении информационной системы ИТ-компании... Вот уж действительно сапожник без сапог. Сколько же «мусора» с жестких дисков пришлось нам пересмотреть и удалить «за ненадобностью», прежде чем нашлись необходимые документы. Увы, в нашей работе приходится просматривать каждый файл, ведь никогда не угадаешь, что на самом деле скрывается за названиями «Йеееееееееееееес.doc», или «Не знаю как вы, а я.doc», или «Книга 38.xls». Порой мне кажется, что отсутствие регламентов на составление названий рабочих файлов на рабочих компьютерах — это самая лучшая защита от посягательств на информационную безопасность компании.
Конечно, нам пришлось попотеть, но зато к 19:00 у меня в руках были коды и пароли для входа во все интересующие меня директории. Правда, заняться их изучением мне было не суждено.
Вечер переставал быть томным: в «морг» привезли очередной «труп» (судя по всему, преступники объявили сегодня субботник), и его «вскрытие» требовало моего непосредственного присутствия. И если бы не это, я, может быть, и не узнала бы о перепалке, произошедшей в «анатомичке» в этот день.
Федоров никогда не упускал случая подразнить Анатолия, моего лучшего помощника на вскрытиях, который, увы, в отличие от всех нас был слишком чувствителен. Вот и сегодня вечером, открыв дверь в «анатомичку», Федоров выдал с порога:
— Ба, да это она и была — «встреча, которая перевернет всю вашу жизнь»! Прямо какой-то роковой «поцелуй», по-моему, так называют автолюбители столкновение двух машин!
Ввалившийся вместе с Федоровым «санитар» заржал.
Анатоль побагровел. Он как раз склонился над тем, что еще вчера было одной из ИТ-компаний. Ее останки доставили сегодня утром, и Анатоль как раз занимался вскрытием.
— Не обращай внимания, — шепнула я ему. — Нельзя же быть таким ранимым.
Мы все стали свидетелями злой шутки, которые любит разыгрывать судьба. Накануне вечером молодая ИТ-компания, собиравшаяся принять участие в одном из тендеров, объявленном в ее регионе, была сбита насмерть «тяжелой машиной» — крупным системным интегратором, скрывшимся с места происшествия. Прибывшие полицейские в поисках документов вскрыли кабинет генерального директора и обнаружили там клочок бумаги с предсказанием судьбы — такие прячут в печенье. Предсказание было следующее: «В ближайшее время вас ожидает встреча, которая перевернет всю вашу жизнь».
— Может, она искала своего единственного и неповторимого вендора... — визг заработавшего матричного принтера заглушил хохот «юмористов». Пока печатался отчет Анатоля о вскрытии, я вернулась к «своему» трупу — жертве еще одного убийства. Бедняге не повезло: кто-то натравил на него сразу несколько контролирующих организаций: пожарных, санинспекцию и даже ОБЭП. Большинство ранений, полученных им в результате проверки, были несовместимы с жизнью, складывалось впечатление, что убийца выпустил в свою жертву целую обойму.
— Что тут смешного? — по своему обыкновению возмущался Анатоль. — Что смешного в том, что кто-то погиб? Как можно острить на такие темы?!
Он как раз закончил печатать отчет: вскрытие показало, что смерть наступила не в результате болезней внутренних органов или удара по голове. Компания умерла от множественных переломов «позвоночника». Несчастную явно сбила не «легковая машина» в облике более опытного регионального интегратора, а многотонный «грузовик». Сомнений не было — эту региональную компанию переехал столичный коллега.
— Им хотелось верить в это предсказание. Для этой компании предсказание было важно. Может, она искала того поставщика или клиента, о котором мечтала много лет, того, кто способен перевернуть всю ее жизнь. А это оказался какой-то заезжий «гастролер», который, возможно, даже и не заметил, что свалил ее в кювет.
— Ладно, хватит. Господин кредитный управляющий, — обратилась я к Федорову, — может, обсудим то, что мне удалось найти?
* * *
— Можете не сомневаться: с пятой жертвой маньяк поступит еще более жестоко, — мрачно предрек Федоров, дождавшись окончания моего рассказа. — Преступник убивает, потому что не может не убивать. Напряжение убийцы нарастает день ото дня и он вынужден искать новую жертву. Промежутки времени между убийствами становятся все короче. Не исключено, что уже на следующей неделе мы вновь увидим очередную запись, оставленную «Мистером Кризисом».
Есть о чем подумать. И я буду думать об этом постоянно, и далеко за полночь запирая свой кабинет, и садясь в машину, и всю дорогу домой, и принимая душ, и даже тогда, когда почти на рассвете я вновь окажусь в своей постели и закрою глаза, чтобы хотя бы чуть-чуть поспать.
* * *
P. S.: Что же касается дела о маньяке, то спустя месяц мы его закрыли. Ни через неделю, ни через две от рук маньяка больше никто не пострадал. Сначала мы предполагали, что чем-то спугнули «Мистера Кризиса», и он затаился в ожидании подходящего момента. Но потом совершенно случайно была обнаружена предсмертная записка самой первой жертвы, той самой миниатюрной региональной компании. В ней она писала, что решила покончить жизнь самоубийством, так как жить ей больше незачем. У клиента, которого она боготворила и которому отдала весь свой бизнес, сменились люди, отвечающие за закупку и использование ИТ. Они привели новых поставщиков, и теперь ключевой заказчик в ее услугах больше не нуждался. Клиенту, конечно, было предъявлено обвинение по статье о доведении до самоубийства. Но для нас было важно другое: потеряв первое звено, вся выстроенная нами цепочка логики поведения маньяка рассыпалась. И каждое из оставшихся трех преступлений мы расследовали уже как самостоятельное дело.
Удушение второй компании оказалось результатом действий одного из ее поставщиков, квалифицированных как превышение мер самообороны. Дистрибьютору показалось (и наверно, не без оснований), что задержки с погашением прежде выданных кредитов — прямая угроза его собственному здоровью и даже жизни. Испугавшись возможных последствий и не разобравшись в ситуации до конца (партнер как раз только открыл три новых магазина, и для того чтобы начать отдавать долги, ему требовался еще месяц), дистрибьютор приостановил кредитование партнера и стал настаивать на немедленном погашении долга. А еще он разослал предупредительные письма всем своим коллегам, чем окончательно перекрыл региональной компании практически все каналы поступления оборотных средств.
Случайной жертвой, а точнее, жертвой своей наивности и доверчивости стала и третья компания — субдистрибьютор. Ее вендору было предъявлено обвинение в убийстве по неосторожности. В ходе судебного процесса обвиняемый показал: «Выполнение плана по России было под угрозой, а вместе с ним и годовая премия. Для того чтобы дотянуть до заветных цифр, надо было успеть сгрузить немаленькую партию товара. Но ни один дистрибьютор не возьмет такое количество без определенных гарантий по сбыту. Вот и пришлось нам вместе с одним прямым партнером уговаривать его четырех субдистрибьюторов «заняться» этим товаром. Мы пообещали, что тому, кто первым продаст половину от этой «немаленькой» партии, к причитающимся рибейтам за объем еще и бонус по итогам года выплатим шикарнейший». Два партнера от игры «в большие числа» отказались, так как понимали, что на рынке существует затоваривание продукцией вендора. А еще двое решили рискнуть. Прикинув, какие рибейты обещают, они приплюсовали к этому бонус, заложили все это в цену и стали торговать ниже закупочной цены. Но даже это не помогло: в связи с переизбытком товара ни одному из них в обозримом времени по половине «партии» так продать и не удалось. Бонус начислен не был, складские запасы распродавались потом еще почти полгода. Оборотных средств не то чтобы на развитие, даже на поддержание бизнеса не хватало. Один из конкурентов, что посильнее, выжил. А вот второй, с удушьем, попал к нам. И его стали считать третьей жертвой «Мистера Кризиса».
Вы спросите, а что же произошло с четвертой компанией? Отвечу: дистрибьютора убил его собственник. Да-да, тот самый Колганов, который был так безутешен в день смерти своей компании. Его уже давно перестали радовать минимальная прибыль, приносимая компанией, претензии вендоров, требования дилеров. Но засматриваясь на другие виды бизнеса, он никак не мог решиться на «убийство» собственной компании: уж больно велик риск потери репутации. Но все встало на свои места, когда после второго преступления в СМИ появились сообщения о том, что на ИТ-рынке орудует маньяк. Рассказы о третье жертве «Мистера Кризиса» окончательно убедили его, что пора действовать. Он стал постепенно выводить средства из оборота компании и, выждав удачный момент, разыграл перед нами спектакль одного актера под названием «Убитый горем собственник».
