22 ноября 2022 г.
В январе нынешнего года активы зарегистрированной на Багамах криптобиржи (платформы для обмена криптовалют на фиатные деньги и обратно) FTX оценивались в 32 млрд долл. США. В ноябре организация заявила о своём банкротстве, и в настоящий момент должна только пятидесяти наиболее крупным своим кредиторам не менее 3,1 млрд долл. Насколько это значимо для ИТ-рынка, и может ли сход со сцены одной из множества действующих с мире криптобирж, пусть и достаточно крупной по оборотам, поставить крест на будущем криптовалют в целом?
Сколько стоит ничто
Любое средство платежа, применявшееся когда-либо в человеческой истории, основывается на договорённости обеих совершающих сделку сторон доверять подлинности этого самого средства. Так, раковины каури, для многих первобытных обществ служившие аналогами монет, было непросто добыть и невозможно подделать, — этим объяснялась готовность вступавших в сделки людей менять на ракушки плоды своего труда или охотничью добычу. В разгар Гражданской войны на территории России свободно ходили «керенки», платёжные средства, в изобилии напечатанные давно к тому времени свергнутым Временным правительством, — рассчитывались ими на территориях, подконтрольных и белым, и красным.
Криптовалюты — если оставить в стороне ряд несущественных для широкого их применения оговорок — тоже представляют собой трудноизвлекаемый и практически не поддающийся фальсификации ресурс, пусть и цифровой. И до тех пор, пока взаимодействие между участниками торговых операций происходит исключительно в цифровом поле (фрилансер получил за свой код оплату в биткойнах и ими же расплатился за доставку пиццы), никаких проблем не возникает. За одним исключением: очень сложно определить реальную стоимость таких «денег».
В первые годы после своего запуска в обращение криптовалюты воспринимались широким рынком скептически, и потому фактическая ценность их была крайне невелика: в мае
Понятно, что при такой волатильности делать сколько-нибудь долгосрочные инвестиции в криптовалюты неразумно. Но это в то же самое время означает высочайшую их привлекательность как инструмента для краткосрочных спекуляций: угадав рыночный тренд и сделав удачную ставку, можно получить огромную премию даже при сравнительно скромных инвестициях.
Специфика момента заключается, однако, в том, что спекулятивные инвестиции в криптовалюты в последние год-два росли совершенно нескромными темпами. После вспышка COVID-19 в «развитых» экономиках, и особенно в США, были запущены щедрые программы поддержки населения — так называемые вертолётные деньги, — что привело к существенному росту ликвидности в банковском секторе. Получаемые людьми прямые государственные выплаты уходили на погашение долгов, и в результате американские банки сегодня попросту купаются в деньгах.
Это, в свою очередь, позволяет им активно выдавать даже необеспеченные возобновляемые (по кредитным картам) и потребительские кредиты по ставке ниже реальной инфляции, одновременно удерживая ставки по депозитам около нуля. В результате и частные владельцы капиталов, и бизнес всё более склоны оказываются к краткосрочным спекуляциям — в том числе на курсах криптовалют. Но и риск потерять все свои вложения здесь существенно выше, чем в традиционных финансовых инструментах — акциях и (тем более) облигациях.
Отсюда становится ясно, почему так велик интерес инвесторов к высокорисковым криптовалютам. Но тем более теперь непонятно, как в столь благоприятных условиях FTX умудрилась обанкротиться?
Дурная бесконечность
За последние три года криптобиржа FTX приобрела репутацию надёжной, заслуживающей доверия площадки для взаимного обмена децентрализованных цифровых и классических фиатных валют. Суть таких процедур проста: клиент, желая, допустим, обменять пару биткойнов на эквивалентную сумму в долларах, размещает на криптобирже заявку, сам либо через брокера; за неё происходит торг между другими брокерами (как за любой физический товар на обычной бирже), сделка заключается — все довольны.
Тонкость здесь в том, что криптовалюты — товар исключительно цифровой, не имеющий сам по себе залоговой ценности. Да, и на обычной бирже известен феномен фьючерсов, когда объектом торгов выступает пока ещё не существующий в реальности (не добытый, не изготовленный) товар. Разрыв между биржевыми ценами на физическую, скажем, нефть (которую трейдер приобрёл у производителя по заявке данного клиента для поставок в указанный срок в оговоренном объёме) и нефтяными фьючерсами (заявками на заключение будущих контрактов, которые, вообще говоря, могут быть и не исполнены) регулярно исчисляется десятками долларов за баррель.
При этом реальная нефть продолжает добываться, загружаться в танкеры и нефтепроводы, транспортироваться покупателям — и фактическая цена на неё определяется в первую очередь производственными издержками. Продавать физический товар ниже себестоимости никто не будет, и если, к примеру, фьючерсы на нефть уходят в сторону отрицательных величин (как это было весной ковидного
У криптовалют же нет себестоимости — если не брать в расчёт затраченное на майнинг электричество и амортизацию компьютерного оборудования, но эти расходы никоим образом не материализованы в записях распределённого реестра (блокчейна). В результате совершаемые на криптобиржах сделки по конвертации по сути не имеют залога. Точнее, биржевая ценность криптовалют напрямую определяется активностью криптобирж, на которых сами же эти децентрализованные расчётные единицы и торгуются.
Возникает чрезвычайно опасный замкнутый контур с положительной обратной связью: чем выше спрос на криптовалюты и чем активнее идут торги ими, тем корректнее рынок определяет реальную ценность биткойна, эфира (Ethereum) и прочих подобных единиц; тем ниже волатильность их курсов. Но верно и обратное: по мере концентрирования операций на ограниченном числе крупных криптобирж — а FTX как раз была едва ли не крупнейшей в мире по оборотам к началу ноября — любая проблема с одной из этих площадок грозит привести к катастрофической разбалансировке всего криптовалютного рынка в целом.
Окончание следует
Источник: Максим Белоус, IT Channel News
