10 июня 2020 г.
10 июня 2020 г. Владимир Путин провел совещание по вопросам развития информационно-коммуникационных технологий и связи. Валентин Макаров, президент НП «РУССОФТ», рассказал Президенту РФ о состоянии отрасли.
Приводим его доклад с сокращениями.
В 2019 году, по предварительным данным, объём продаж на зарубежных рынках вырос примерно на 12%, достиг 11 млрд долларов, а прямой экспорт из России составил примерно 7 млрд долларов, плюс столько же было продано на российском рынке, темпы роста и там, и там были примерно 10%.
... Первые недели, конечно, были очень тяжёлые: скачки поступлений выручки компаний колебались до 70%, потом некоторая стабилизация, но начиная с середины апреля — апрель, май, первая неделя июня — мы видим, что снижение выручки компаний‑разработчиков программного обеспечения стало примерно 39, 42, 47, 40, последняя неделя — 39%. То есть стабильно индустрия недополучает из экономики до 40 процентов выручки, которую бы она получала в прошлом году.
Это очень много, потому что, посмотрите, себестоимость нашей разработки включает в себя на 80% фонд заработной платы: это сама зарплата плюс налоги на заработную плату. Если отнять 40%, то получится, что мы вынуждены, компании реально вынуждены отправлять своих сотрудников в неоплачиваемый отпуск, снижать зарплату или прибегать к увольнениям. Это очень по‑разному для разных сегментов рынка: для одних компаний 80% потери, для других, может быть, 10%.
Есть 5% компаний, которые выросли на этом кризисе, потому что предложили новые решения, которых раньше не было. Но в целом падение неизбежно, потому что наши компании являются обслуживающими экономику. И там, где падает экономика, естественно, компании, которые обслуживают эти сегменты, падают очень сильно — до
Безусловно, большая часть [специалистов] будет сразу же перехвачена другими компаниями, которые будут расти, развиваться. Большая часть пойдёт работать в компании, которые выходят на экспорт, это такая серьёзная возможность выживания. Но тем не менее многие компании пропадут фактически, будут банкротами, и мы потеряем в ряде случаев командные компетенции, то есть те компетенции, которые позволяют делать большие проекты за счёт того, что накоплен большой опыт исполнения таких проектов.
Часть людей к тому же уедет, а это мы наблюдали по 2015 году, когда действительно был всплеск отъезда из России разработчиков, и в принципе сейчас возможен тоже такой вариант: это вообще невозвратные потери.
Что может последовать за этим, если не принимать мер? В первую очередь это, конечно, снижение потенциала индустрии, который сейчас чрезвычайно важен на этапе перехода к новому технологическому укладу. Потому что в этом переходе именно разработчики софта, те люди, которые создают новые ценности и, главное, инструменты цифровой трансформации, создания новых киберфизических систем, — они должны быть основой потенциала, основой развития всей страны в целом.
Очень важный аспект в этом новом технологическом укладе — уже жизнь показала, пандемия, что новые технологии, которые раньше казались, может быть, немножко технологиями будущего, приходят в жизнь. Дистанционное образование, дистанционная медицина, то, что появилось во время пандемии, дистанционная мультимодальная биометрическая идентификация человека, — все эти новые технологии стали частью нашей жизни. А за ними, безусловно, последуют другие киберфизические системы: это цифровое производство, «умная» энергетика, беспилотный транспорт.
Все эти технологии придут сюда, поэтому нам нужно иметь необходимый человеческий капитал, чтобы конкурировать с другими странами. А другие страны — Япония, США, Европейский союз, Китай — тратят уже не миллиарды, а триллионы долларов на то, чтобы в этом новом технологическом укладе завоевать лидирующие позиции.
Безусловно, нам ни в коем случае нельзя упускать этот человеческий капитал, с которым мы сейчас можем конкурировать, из страны и делать так, чтобы он терял свою квалификацию.
Мы, к счастью, имеем возможность сравнить последствия, к которым приводит мировой кризис. По данным 2015 года, по данным 2009 года, можем понять, какие могут быть последствия, а также можем предположить, какие меры могут быть эффективно приняты государством, для того чтобы предотвратить возможные последствия или, может быть, даже — самое главное — содействовать тому, чтобы стратегически индустрия развивалась и была готова занять одну из лидирующих позиций на мировом рынке в этом новом укладе.
Исходя из наших исследований 2015 года, можно заметить две важные тенденции. Первая тенденция: во время кризиса и после кризиса не уменьшились продажи за границей. Это значит, что перегруппировалась индустрия, смогла частично перейти в те компании, которые занимались экспортом, и сохранить темпы роста экспорта, темпы роста зарубежных продаж. А российский рынок очень сильно упал. И отсюда такой вывод.
Во-первых, необходимо, безусловно, в момент кризиса снижать налоговую нагрузку на зарплаты, потому что это самая главная статья расходов для компаний программистов. А зарплаты очень высокие, они не могут быть низкими из-за высокой мобильности программистов, которые являются лучшими программистами в мире, это признано в разных рейтингах, и мы, безусловно, должны соответствовать зарплатой и условиями жизни, условиями работы для них. Первое — снижение налоговой нагрузки на компании; второе — создание благоприятных условий, чтобы программистам было удобно работать в компаниях Российской Федерации. Второй вывод: если внешние рынки так хорошо готовы принимать нашу продукцию, то, безусловно, поддержка экспорта в эти моменты — чрезвычайно важный компонент.
И второй вывод, который можно сделать из наших исследований 2015 года. Прямой экспорт из России в 2015 году снизился, темпы роста стали отрицательными — минус 7 процентов, а вот зарубежные продажи остались на том же уровне. О чем это говорит — это говорит о том, что компании были вынуждены уезжать из России, менять российскую юрисдикцию на чужую юрисдикцию, чтобы остаться на плаву и конкурировать на глобальном рынке. Вывод такой: необходимо, как Вы правильно совершенно сказали, полностью согласен, создавать благоприятные условия для того, чтобы бизнес-климат, ориентированный на глобальный рынок, был благоприятный именно в России.
Говоря теперь о том, какие меры мы совместно с АРПП, совместно с Министерством за последние два месяца выработали. Исходя из этих двух-трех идей, могу сказать следующее.
Первое. Срочные меры [поддержки] — тем компаниям, которые на самом деле сейчас испытывают колоссальные проблемы. Они вынуждены увольнять персонал, потом они его могут не найти, он разойдется по другим компаниям, они просто пропадут как бизнесы. Первое предложение — отказаться от взимания страховых взносов до конца 2020 года, для того чтобы мы могли за год-полтора выйти на уровень 2019 года. Может быть, отказаться от страховых взносов и на 2021 год.
Второй вывод — это точечные меры поддержки тем компаниям, которые обслуживали наиболее пострадавшие отрасли и потому имеют сейчас колоссальный спад продаж, до 80 процентов. Точечно поддержать компании, которые обслуживают пострадавшие отрасли, — может быть, им нужна помощь, для того чтобы выжить в этот момент.
Следующее направление, пакет предложений, касается больше стратегического развития. Мы предлагаем бессрочно продлить льготы по страховым взносам, они у нас заканчиваются в 2023 году. Спасибо Вам большое — с 2008 года мы эту льготу имеем. Но сейчас, для того чтобы планировать развитие бизнеса на два-три года вперед, а это, безусловно, нужно, когда ты рассчитываешь на то, чтобы занять достойное место в этом новом технологическом укладе, нужно быть уверенным в благоприятных условиях для бизнеса. Поэтому [предлагаем] снизить размер страховых взносов до 7 процентов, 7,5 процента, и бессрочно продлить льготы после 2023 года.
Важный момент, связанный с НДС. Когда в
2000-х годах к нам приезжали представители «Майкрософта», они добились того, что под предлогом борьбы с пиратством мы отказались от взимания НДС с программных продуктов и вообще во многом способствовали тому, чтобы американский софт американских монополистов занял практически весь рынок системного софта в России. Сейчас, когда идет процесс импортозамещения (мы замещаем довольно много), по крайней мере, по данным Минкомсвязи, 2 миллиарда долларов Россия тратит на приобретение импортного софта. Видимо, нужно придумать какие-то новые инструменты, которые могли бы уравнять российские компании с глобальными монополистами с точки зрения конкуренции на российском рынке. Потому что импортозамещение — это ведь, в первую очередь, информационная безопасность и технологическая независимость, и здесь какие-то инструменты нужны для того, чтобы уравновесить позиции российских и зарубежных компаний. Так оставить, как сейчас, мне кажется, было бы не очень разумно.С другой стороны, «Майкрософту» было неинтересно снижать НДС для сервисных компаний, а сервисные компании, по нашим данным, потеряли сейчас примерно 20 процентов своих оборотов, 10 процентов персонала, а они являются основой для цифровой трансформации. То есть цифровая трансформация из-за того, что они снижают оборот на 20 процентов, снижается на 20 процентов. Если они снимают своих разработчиков и их увольняют, значит, в будущем экономика не сможет развиваться с точки зрения цифровой трансформации так же быстро, как она развивалась. То есть сейчас снять с них НДС — означает фактически, не применяя других мер, увеличить рынок цифровой трансформации на 20 процентов. Это очень хорошие, правильные меры, которые мы просили бы поддержать.
Кроме того, важно сказать, что сервисная индустрия сейчас становится смешанной, и те компании, которые продавали раньше продукты в виде лицензий, предоставляют эти продукты уже в виде услуг, это предоставление Software as a Service. При этом потребители тратят меньше денег, а государство будет недополучать меньше в виде НДС, который не взимается с программных продуктов, тем самым будет экономиться бюджет. То есть это движение в сторону снятия НДС по отношению к сервисной индустрии, к предоставлению IT-услуг — это очень важные, правильные меры, которые бы предложили принять.
С точки зрения поддержки экспорта и создания благоприятных условий для ведения бизнеса в России, конечно, есть разные факторы — антироссийские санкции, антироссийская пропаганда, — которые сильно влияют на работу российских компаний за границей; есть недостаток в финансах и недостаточная защита прав, и так далее. Но очень важный фактор — это налоги: если мы сейчас сможем снять налог на прибыль, снизить его до 2 процентов для компаний, которые экспортируют из России, и сможем снять НДС с расходов на зарубежный маркетинг, мы создадим очень правильные и хорошие условия, сравнимые с условиями в Сингапуре, например, для того чтобы не только наши компании производили в России и экспортировали по всему миру, но чтобы и чужие компании приезжали в Россию, становились российскими юридическими лицами и экспортировали из России, как это сделано в Сингапуре.
Это все касается финансовых инструментов поддержки индустрии. А есть еще небольшой, но очень важный блок нефинансовых мер поддержки. Дело в том, что, создавая новый технологический уклад, фактически мы создаем, а потом внедряем в России и в других странах технологии, которых раньше не было, и они не имеют сегодня регулирования — ни нормативного, ни правового. Регулировать их старыми методами просто нельзя в принципе. Значит, нужно обязательно создавать новое регулирование, отвечающее требованиям новых рынков, которых пока еще нет, для того чтобы эти рынки быстро занять.
Это регулирование должно быть очень оперативным. Вряд ли можно сегодня сказать, что по всем рынкам можно однозначно выдать какой-то закон, который будет их регулировать. Нужно скорее принимать закон о «регуляторных песочницах», чтобы эти новые технологии регулировать новыми методами, пробовать, быстро конструировать, изменять правила игры, с тем чтобы они быстрее внедрялись. Потому что чем быстрее мы внедрим эти правила у себя, тем быстрее сможем занять те
Поэтому очень важно сейчас заниматься тем, чтобы конструировать регулирование и менять даже, я бы сказал, регуляторов, потому что регуляторы должны соответствовать новым требованиям. Они должны изменить свое отношение, свои подходы к тому, как происходит регулирование этих новых рынков, которые пока только формируются.
В частности, можно сравнить, как идет регулирование в квантовой криптографии, например, где регулятор сам является инициатором всех изменений, и, например, в финансовых технологиях, где законопроект, который вышел на второе чтение в Госдуме, о цифровых активах, фактически напрямую запрещает компаниям разрабатывать технологии нового финансового уклада. То есть мы не можем под угрозой тюрьмы, под угрозой уголовного преследования заниматься разработками, которые мы сейчас делаем для чужих рынков. Мы их разрабатываем в большом количестве: что квантовая криптография, что квантовые вычисления, что блокчейн или сочетание блокчейна и квантовой криптографии — всем этим наши компании занимаются по заказу зарубежных компаний. Это сфера критической конкуренции, конкурентной борьбы России с другими странами. Именно здесь нужно помогать, а вместо этого закон или группа законов по цифровым активам, напрямую запрещая разработку и сдерживая внедрение этих технологий в России, конечно, никак не способствует нашей конкуренции на мировом рынке.
Это очень похоже на то, что было с генетикой, кибернетикой: потом приходилось быстро наверстывать. Но просто нет смысла сейчас повторять такой опыт, лучше сейчас потратить силы на то, чтобы стимулировать регулирование, стимулирующее производство и потребление в России, чтобы лидерство наше завоевать.
***
Напомним, что неделю назад Ассоциация Разработчиков Программных Продуктов «Отечественный софт» и Некоммерческое партнёрство разработчиков программного обеспечения «РУССОФТ» направили письмо Председателю Правительства РФ Михаилу Мишустину. Председатель правления АРПП «Отечественный софт» Наталья Касперская и Валентин Макаров представили Главе Правительства на рассмотрение предложения по мерам поддержки ИТ-отрасли.
Источник: kremlin.ru
