1 июня 2022 г.

Потребители пытаются осознать новую ситуацию, в которой придется жить и работать при реалиях импортозамещения, а она заметно отличается от той, которая была привычной до конца этой зимы. Сказанное справедливо как для частных пользователей, так и для корпоративных. Статистический срез ожиданий и опасений частных пользователей приводит ВЦИОМ, мы же подведем некоторые итоги для корпоративного рынка — результаты прошедших трех месяцев уже позволяют оценить примерные масштабы происходящего в этом секторе и риски, связанные с дальнейшим развитием событий. Фокусироваться будем, разумеется, на ИТ и телекоме, хотя импортозамещение идет во многих секторах национальной экономики.

Российский ИТ-рынок в очередной раз выдержал стресс-тест

«Скоропостижное импортозамещение» в ИТ, которое внезапно стало реальностью для российских госструктур, коммерческих компаний, муниципалитетов и даже КИИ, не привело к заметным проблемам в экономике. Уход с российского рынка глобальных вендоров — с полным прекращением поставок, разрывом цепочек поставок, с отключением ряда сервисов, с остановкой техподдержки и т. д. — в теории мог бы создать серьезные проблемы техногенного характера, но на практике таковых не случилось.

Можно констатировать, что, по счастью, серьезных аварий, катастроф и даже сколько-нибудь значимых прецедентов с разрывом в непрерывности бизнес-процессов зафиксировано не было. Разумеется, за этим стоит активная работа ИТ-служб компаний, госпредприятий и игроков ИТ-канала, которые совместными усилиями обеспечили достаточно ровный переход национального ИТ-рельефа в новую реальность.

Новая реальность: большинство обновленных схем уже ясны

«Коллективный разум» российского ИТ-рынка быстро нашел решения для большинства серьезных проблем, связанных с уходом глобальных вендоров. Список решений, найденных за считанные дни и недели, весьма обширен — задач было очень много. Там есть очень интересные варианты, причем как организационные, так и технические. Однако в силу ряда причин многие компании пока не готовы делать кейсы публичными, поэтому для единообразия мы анонимизировали приводимые примеры.

Например, у некой «естественной монополии» значительная часть сетевой инфраструктуры построена на оборудовании фирмы С., которая одномоментно и полностью ушла с российского рынка, «выключив» даже техподдержку. Заказчик в ответ на этот вызов нанимает оставшихся без работы технических специалистов, ранее трудившихся в российском представительстве вендора, и реорганизует insource-отдел для саппорта своей инфраструктуры.

Крупный дистрибьютор теряет значительную часть вендоров — ушли почти все компании из Европы, Америки, Тайваня и Японии, а также есть вопросы к крупным китайским производителям, начинает искать для замены других поставщиков и находит в неожиданных регионах. В Израиле, Турции, Бразилии, Южной Кореи и других странах есть достаточное количество производителей, каналы которых пока сохранили санкционную устойчивость. При этом в некоторых случаях свеженайденные вендоры оказываются контрактрыми поставщиками оборудования для глобальных грандов, покинувших российский рынок. В результате в канале становятся доступны товары со знакомыми характеристиками, но под другим брендом и, что приятно, в ряде случаев по более низким ценам. Но, конечно, не все так гладко — работы потребовалось много.

Примеры можно продолжать, но означает ли сказанное, что все проблемы решены и дальше нас ждет относительно спокойное развитие рынка, без форс-мажоров и турбулентности? Увы, нет.

Проблемы остались...

Среди нерешенных задач, рисков, проблемных с финансово-экономической точки зрения схем и прочих сложностей, следует отметить несколько наиболее важных.

  • Импортозамещение — процесс дорогой и ресурсоемкий, при этом не производительный. Уже квартал российское ИТ работает «на повышенных оборотах», тратит значительные финансы, но значимого развития ИТ-рельефа в функциональном плане практически не происходит.
  • В реальности импортозамещение далеко не всегда означает замену попавших под санкции элементов на продукты, системы и сервисы «Made in Russia», в ряде случаев на практике мы имеем смену одного импортного поставщика на другого, тоже зарубежного. С одной стороны, это понятно и естественно — даже Китаю удалось создать лишь небольшое количество продукции «American free», то есть лишенных компонент, технологий и патентов, которые могут оказаться под американскими санкциями. С другой стороны, санкции, наложенные на РФ, во-первых, куда как масштабней, чем довлеющие над отдельными предприятиями Поднебесной, во-вторых, продолжают развитие. А это означает, что сегодня являющиеся санкционно-устойчивыми вендоры и каналы завтра могут перестать быть таковыми, и ряд решенных задач вернутся к исходному состоянию.
  • Новые схемы поставки для ряда классов оборудования пока окончательно не ясны и потому практически неработоспособны. Что делать с серверами, системами хранения данных, элементами для построения «тяжелого телекома» и рядом других товаров, имеющих критически важное значение для развития ИТ-рельефа и, соответственно, для всей экономики РФ? Далеко не все может быть произведено на российских заводах — ряд компонент тоже под санкциями!
  • Насколько реалистично доставить нужное количество оборудования в формате «параллельного импорта» — большой вопрос: пропускная способность канала и возможность его стабильной работы пока неясны. Например, в прошлом году емкость российского рынка принтеров составляла 2,3 млн устройств, по данным IDC. Удастся ли в этом году обеспечить стабильные поставки «партизанскими тропами» каждый день шести сотен девайсов с возможностью печати? А ведь в список легализованного «параллельного импорта» попал только НР, как быть с оборудованием других принтеростроителей, с запчастями, с расходными материалами и т.д.? А с сетевым оборудованием, СХД, серверами и прочими товарами, вендоры которых в список допустимого «параллельного импорта» пока не попали?
  • Широта «зоопарка» новинок неизбежно создает проблемы как с поставками нового, так и с эксплуатацией этого нового вместе с работающим старым. Основная проблема новых вендоров — небольшая ширина их продуктовых линеек по сравнению с теми, которые поставляли ушедшие гранды. В ряде случаев функциональность новых продуктов оказывается ниже, чем у подлежащих замещению. В результате вместо одного элемента в инфраструктуру заказчика приходится встраивать систему из трех-четырех новых, способных совместными усилиями обеспечить нужную функциональную полноту. Все это приводит к возникновению «зоопарка», следовательно, усложняет логистику, приводит к повышению цены решений, а также стоимости владения: вызывает проблемы с настройкой-установкой, администрированием, техподдержкой и, наконец, с безопасностью.
  • Уход вендоров унес с собой не только товары и услуги, но и экспертизу, далеко не все элементы которой пока поддаются замене.
  • Дефицит кадров нарастает по многим причинам: одни уезжают, другие не обладают нужным опытом по настройке/установке новых решений, да и работа с упомянутым «зоопарком» требует новых знаний в сочетании с практическими умениями, а также широты опыта для эффективного и быстрого решения эвристических задач.

Мы перечислили лишь основные проблемы, очевидные на данный момент. Вполне возможно, по мере развития ситуации к ним добавятся новые, хотя не хотелось бы среди новых напастей увидеть «черных лебедей».

Вместо заключения

Хотя игроки российского ИТ рынка блестяще выдержали первый стресс-тест, вызванный спектром проблем от санкций, эпопея, связанная с импортозамещением, только начинается. Заметим, что сказанное в полной мере справедливо как для российского ИТ, так и для других областей российской экономике.

В лучшем случае все сказанное в предыдущем разделе приведет лишь к многофакторному повышению цен для конечных пользователей, как частных, так и корпоративных. Подорожание ИТ-рельефа —в плане как развития, так и поддержки — хотя и неприятно, но не создаст серьезных системных проблем. Однако, если последние возникнут, можно быть уверенными, что и российский канал справится и с ними.

Источник: Александр Маляревский, внештатный обозреватель IT Channel News