В благополучном городе Б.

В 1993 г. Белгород отметил 400-летие, а спустя два года (в 1995 г.) — 1000-летие! Местный археолог раскопал древнее городище, дату основания которого и стали считать днем рождения города.

Это событие разделило жителей Б елгорода на два лагеря: одни против подобного «искусственного состаривания» родины, другие же, наоборот, гордятся тем, что живут в городе, который «...старше Москвы». Но никто не остался равнодушным. «Вот вам яркий пример местного менталитета», — замечает Роман Шакалов, директор компании „Бизнес и Арт“.

«Тупичок» России

«У нас очень специфическая область, — рассказывает Виктор Мишакин, директор компании „Инфотех“, — 30 километров, и вы уже на Украине. Мы — тупичок России».

Как оказывается, для компьютерных компаний в таком положении больше минусов, чем плюсов. Никто ничего не продает ни туда, ни оттуда. Все официальные каналы перекрыты, да и неофициальные тоже. Никаких деловых отношений между бизнесменами двух стран нет. Покупки лишь на уровне «кто-то поехал, что-то себе купил», но это единичные случаи. Даже культурные связи затихают. Только крупный бизнес, который в состоянии решать вопросы на уровне межправительственных соглашений, еще как-то взаимодействует.

Договариваться с украинскими соседями сложно, рассказывали мне местные жители. Показательный пример — международный российско-украинский аэропорт. Белгородский аэропорт небольшой, но это хоромы по сравнению с харьковским. Оба находятся в городской черте. Вот и решили несколько лет назад построить взлетное поле непосредственно у границы и общий аэровокзал с двумя зонами контроля. Подготовили проект, выделили участок земли, нашли деньги. Тут у соседей случилась «оранжевая революция»...

Жители Белгорода считают, что географическое положение города осложняет им и жизнь, и ведение бизнеса. Хотя бы по сравнению с Воронежем — город больше, имеет статус региональной столицы.

В то же время современный Белгород разительно отличается от соседей по Черноземью. Мои собеседники в других городах с завистью говорили: «Да, повезло им с городским начальством. И панельные дома строить прекратили, заменили коттеджами. И программу по ипотечному кредитованию продумали. И когда Москва в регионы „пошла“, не стали столичным компаниям „палки в колеса ставить“, а дали возможность инвестировать в экономику региона».

Белгородцы соглашаются. «Местная власть и в городе, и в области что-то, да значит. Пройдите по Белгороду, посмотрите. Я удивлюсь, если, путешествуя по России, вы найдете еще один такой город. Очень удивлюсь», — говорит Николай Скрипченко, директор компании «Элпо+».

Многие обращают внимание на особый «белгородский» менталитет жителей.

«Мне есть с чем сравнивать, я жил в Донецке, в Харькове — очень динамичные города, — рассказывает руководитель компании „Инфотех“. — Но если здешним жителям предложить выбрать между „сесть подумать“ и „пробежать 100 метров“, они выбирают бег. Люди очень активные, гибкие, стремление к конкуренции на каждом шагу. С точки зрения развития региона это очень хорошо. Правда, возможны трудности с тем, чтобы удержать ситуацию в моральных рамках. Но здесь, как ни странно, это удается. Несмотря на такую гиперактивность населения, у нас даже водители пешеходов пропускают».

У Романа Шакалова другая точка зрения: «Здесь у людей очень высокий уровень тревожности. Каждое предложение они долго проверяют и анализируют, нет ли в нем подвоха. Если есть возможность купить что-то на другом конце города на 3 рубля дешевле, поедут туда — если нет негативного отношения к продавцу и если не нужно платить за проезд».

Ничего удивительного в таких различных мнениях нет. Во время Великой Отечественной войны погибло или уехало практически все население Белгорода, а сейчас в городе более 300 тыс. человек, и большинство из них — потомки переселенцев из окружающих деревень.

Региональный рынок периода стабилизации

«ИТ-рынок здесь небольшой. Почему-то иногородние убеждены, что Белгород — это российский Клондайк! Но количество денег в области не равняется количеству денег у населения. И люди здесь такие, что, даже имея много денег, все равно два компьютера не купят. В квартирах может быть по три телевизора, но ПК есть далеко не у всех», — убеждают в компании «Инфотех».

Результатом заметно выросшего уровня «цивилизованности» города и благосостояния горожан стал и резкий рост требований к качеству оказываемых услуг.

В то же время говорить о развитом ИТ-рынке здесь пока рано. «Рынок может считаться развитым только тогда, когда его игроки подбирают не только большие одиноко лежащие „куски“, но и мелкие крошки, которые раскиданы вокруг. У нас на такие крошки вообще мало кто внимание обращает. Хотя неразобранных „кусков“ вроде бы уже и не осталось», — рассуждают в одной из компаний.

Белгородцы отмечают заметное увеличение потока бюджетных средств, хотя и убеждены, что это просто от переизбытка денег в стране вообще: «Цена нефти выросла в два раза. У нас бюджет закладывался немалый, а теперь и внебюджетных денег пришло столько же. С ними что-то нужно делать. Просто украсть такое количество уже не получается, а значит, часть перетекает в экономику и начинает работать». Вот только, как отмечают в соседних областях, Белгороду этих самых «некраденых» денег перепадает заметно больше, чем им.

«Многим нашим компаниям, работающим в розничном секторе, до сих пор удается удерживать высокую маржу, в среднем 35–40%. Конечно, по некоторым позициям она не превышает 5–7%, но есть и такие, которые позволяют зарабатывать и гораздо больше», — считает Николай Скрипченко.

На корпоративном рынке маржа немного ниже. «В тендерах средний уровень 5–10%, при отсутствии тендера — 15–20%. Но разве это прибыли? Я вспоминаю золотое время, начало 90-х, когда маржа доходила до 200%», — рассказывает Александр Пивоваров, генеральный директор компании PolyComm.

Но 90-е — это уже история. А ведь «золотые времена» для белгородских ИТ-компаний закончились не так давно — с приходом розничных компьютерных сетей из других городов. Говорят, до их появления местные «накручивали» от 50 до 70%.

«ИТ-рынок рос, рос, а потом вдруг перестал расти, — описывает нынешнюю ситуацию руководитель одной из компаний. — Долгое время мы конкурировали в основном с белгородскими компаниями. Периодически появлялись здесь москвичи, грозившие всех задавить. Но они приходили и уходили. Потом стали появляться региональные сети. С компьютерной техникой пришли федеральные бытовые сети. Но это не страшно. Сейчас же сюда пришли „чужие“ компьютерные компании: „Кей“, „Поларис“, „РЕТ“, и они играют уже на нашем поле».

С тем, что в последнее время ситуация в городе изменилась, согласны все мои собеседники. И дело не только в том, что город разросся и теперь состоит из двух частей — старой и новой.

«Раньше все корпоративные заказчики были у нас „поделены“ между поставщиками, — рассказывает Александр Пивоваров. — Компании выполнили какие-то крупные проекты, результатами которых заказчики остались довольны. Для заказчиков сейчас неважны те доли процента, которые они могут сэкономить, купив подешевле в другом месте, гораздо важнее долгосрочные отношения и надежность поставщика. Я считаю, что „дележ“ крупнейших заказчиков по такому принципу — это правильно. Но сейчас появляется возможность попасть к „чужим“. Собственники у многих наших предприятий сменились, и теперь жесткой привязки к местным ИТ-компаниям уже нет. Борьба ведется по другим правилам, возможно, более честным».

«Раньше обойти определенные договоренности было нереально. В городе все делалось на основе неких связей, родственных, клановых, дружеских — называйте как хотите, вокруг них формировался круг своих людей, и войти в него постороннему было невозможно, какие бы хорошие предложения у него ни были. Единственный шанс — убедить, чтобы и тебя приняли в этот „кружок“. Мы тоже лет восемь назад входили в один „кружок“, работали с государственными организациями. Но со временем, из-за необходимости поддерживать огромное количество неформальных отношений, работать по таким правилам стало очень тяжело. И мы практически добровольно вышли в „открытую“ зону», — рассказывает Виктор Мишакин.

Пять лет назад компания «Инфотех» открыла магазин, сделав ставку на работу с частными лицами, и этот ход себя оправдал. «Мне кажется, после нашей „Компьютеррии“ все поняли, что гораздо удобнее работать, ориентируясь на простого человека, а не на компьютерного специалиста, — продолжает Мишакин. — Потом мы стали возвращаться на корпоративный рынок, не столько в бюджетный сектор, сколько в коммерческие структуры. Но к этому моменту и бюджетный сектор уже изменился. Мне кажется, что Белгород становится все более открытым городом».

Изменение условий не привело к неконтролируемому обвалу рынка. «Были компании, которые пытались войти к заказчику „любой ценой“, даже в убыток себе, лишь бы войти, — рассказывает Александр Пивоваров. — Но все быстро поняли: после принятия закона 94-ФЗ это бесполезно, особенно если работать с госструктурами. Все закупки стоимостью выше 50 тысяч рублей — через торги. Как бы ты глазки заказчику ни строил, сколько бы с ним раньше ни работал, каждый раз все начинается „с чистого листа“. С одной стороны, это, конечно, хорошо — у всех появляются равные возможности. С другой стороны, в одинаковых условиях оказываются все: и те, кто на этом рынке уже давно работает, и какой-то ИЧП, который решил „легких денег“ заработать себе на „Жигули“, а заодно и рынок порушить. Но надо признать, у нас это несильно выражено, а вот Курску в этом плане повезло гораздо меньше».

О рознице местной замолвите слово

Наряду с компанией «Инфотех» заметное место в розничном бизнесе занимают «Бизнес и Арт» и «Элпо+». Некоторые присутствующие на местном рынке «иногородние» сети упоминались выше, к ним необходимо добавить еще «Эльдорадо», «Техносилу», «Технопарк». Розничные магазины располагаются как в «старом» городе, так и на «Харьковской горе» (в новой части).

Обострение конкуренции, несомненно, меняет пейзаж розничного рынка.

«Местные компании, развивавшиеся экстенсивно, открывавшие просто больше магазинов прежнего формата, сейчас их свернули. В том числе и мы: из трех магазинов оставили один, — описывает ситуацию Роман Шакалов. — Такой формат себя не окупает, даже несмотря на очень щадящую арендную плату: 600 рублей за метр в месяц.

По той же причине закрыла свой магазин и «Элпо+». «Мы посмотрели на его рентабельность, на посещаемость и на размер — 40 квадратных метров. Маленькие торговые точки себя изжили. Компьютерный магазин должен быть большим, мы открыли такой, площадью 200 квадратных метров, но это больше имиджевый шаг. Магазин не приносит той прибыли, на которую можно жить, и в условиях жесточайшей конкуренции лишь выживает», — признает Николай Скрипченко.

А компьютерные сети приходят с большими и красивыми магазинами. «Они играют на эмоциях. Когда они только появились, покупатели приходили посмотреть, что есть в новых магазинах. Но сейчас покупатели возвращаются к нам», — считает руководитель компании «Бизнес и Арт».

Открыть магазин — не значит удержаться на плаву, не все пришедшие остались на белгородском ИТ-рынке. «Любая сеть может легко* войти в любой город, препятствий к этому нет, — говорит он. — Но все они действуют по принципу ценовой конкуренции, а демпинг — это путь в никуда. Пока компания работает „в ноль“, пока выбрасывает „халяву“, у нее покупают. Но как только она решает заработать и поднимает цены, покупатели уходят к тем, у кого дешевле. Вот и у тех, кто пришел сейчас в наш регион, судя по всему, стратегия не экономическая, они не стремятся получить прибыль. Им проще. Они, например, в Питере зарабатывают, а здесь — демпингуют. Мы так не можем».

С приходом «иногородних» местным компаниям все-таки пришлось снизить свою маржу, но, как утверждает Виктор Мишакин, это не стало для них неожиданностью: «Мы знали, что они придут, знали, что маржа упадет. Это объективная реальность».

Еще одной причиной замедления темпов роста розничного ИТ-рынка региона стало резкое сокращение объемов потребительского кредитования после кредитного бума, который пришелся на 2006 г. Продажи в розницу растут сейчас примерно на 20–25% в год в долларовом эквиваленте. Но цена доллара упала. «И наступила стагнация, — сетует Роман Шакалов. — К сожалению, инфляция сжирает те деньги, которые граждане могли бы потратить на компьютеры. Ведь только продукты питания подорожали на 40%».

Возвращение в «корпоратив»

«Магазины стали для нас нерентабельными, вот и получается, что в основном фирма „Элпо+“ живет за счет работы на очень трудном фронте — на корпоративном рынке, — рассказывает Николай Скрипченко. — До сих пор самое трудное здесь — это честно бороться. Есть много тендеров и аукционов, в которых уже заранее решено, кто победит». Несмотря на то что «Элпо+», по его словам, не принимает участие в таких играх, у компании есть лояльные заказчики, отношения с которыми начинались, еще когда «вместе во дворе бегали». «Мы дружим со многими. Например, один из наших заказчиков — „Роспотребкооперация“, у которого по всей России не более пяти филиалов. Мое поколение — те, кому от 40 до 50 лет, и мы работаем с предприятиями, в которых люди, принимающие решения, такого же возраста. Приходящие в коммерцию молодые мальчики — это уже клиенты моих сыновей. Пусть они сами разбираются, „кидают“ друг друга... А „взрослые“ компании, в том числе и мы, помнят такое понятие, как „купеческое слово“. И я выполню то, что пообещал, даже если в итоге придется поставлять технику в убыток. Понятно, что в убыток не выиграешь, постоянно так работать неинтересно. Но я знаю, что, уступив сегодня, в конечном итоге я заработаю, так как связи с заказчиком останутся».

В течение нескольких лет на корпоративном рынке доминировала тенденция к централизации, все решения о закупках уходили в центр, в Москву. Крупные компании, банки создали отделы, которые занимались поставкой оборудования «оттуда сюда», и отдали местным ИТ-компаниям только расходные материалы. Хотя на местном рынке, считает Александр Пивоваров, начальники ИТ-служб филиалов могли бы найти и более интересные предложения, добавляя, что сейчас эта ситуация несколько изменилась.

«Исторически так сложилось, что нам удается работать с системой образования, с университетами, — рассказывает он. — Мы сами вышли из этих университетов. Работать с этими заказчиками в чем-то труднее, а в чем-то проще. Судя по прошлому году, сюда вкладывается много средств. И не только в образование. Деньги на информатизацию появились у администрации области, других бюджетных организаций, в сельском хозяйстве».

PolyComm работает также с энергетическими и промышленными предприятиями (например, «Верофарм»), торговыми организациями, банками. В новом большом здании ВТБ компания недавно выполнила сетевой проект на 2 тыс. портов.

Постепенно меняются требования клиентов к автоматизации. Многие стали «двигаться» в сторону более качественного оборудования и более известных брендов.

«Радует то, что клиенты перестали искать что-то подешевле, делать ставку на „самосбор“. В тендерных заявках все чаще как основное условие фигурирует „промышленная сборка“, — рассказывает Александр Пивоваров. — Сейчас сертификаты качества есть у всех, получить эту „бумажку“ на свой собранный „на коленке“ компьютер нет никаких проблем. Поэтому указывать наличие сертификата как условие участия в конкурсе уже не имеет смысла. А вот организовать промышленную сборку и тестирование, создать разветвленную сеть сервисных центров, что очень важно в случае большого контракта для территориально распределенной структуры, из российских производителей могут единицы».

Еще одна положительная тенденция: клиенты стали понимать, что платить нужно не только за «железо», но и за разработку проекта, за консультацию, за сервис. «Раньше у нас как было? Примерно 98% стоимости проекта — „аппаратная составляющая“ и 2% — все остальное, — вспоминает руководитель компании PolyComm. — Сейчас за все эти работы клиенты стали платить, причем гораздо больше». Заказчику выгоднее, объясняет он, заплатить кому-то за «мозги, привлеченные на время», чем держать у себя ИТ-отдел постоянно. Поэтому начиная с прошлого года в городе растет спрос на аутсорсинг.

Основное, что заказчики готовы отдать на сторону, — системное администрирование. «В Москве найти хорошего системного администратора проще, потому что все они едут именно туда, — рассказывают в одной из компаний. — Обычная ситуация: человек, поработав какое-то время, считает, что уже все умеет, все знает, заслуживает чего-то большего, и уезжает. А значит, компаниям-заказчикам просто невыгодно вкладывать средства в собственного сисадмина. Вот они и отдают эту работу ИТ-фирмам». Кроме того, на аутсорсинг заказчики передают обслуживание и настройку телекоммуникационного оборудования.

Аутсорсинг развивается не только в сфере ИКТ, в городе также очень популярны «приходящие» бухгалтеры и юристы. В результате реформирования энергетического комплекса региона непрофильные бизнесы были выделены в отдельные предприятия, которые теперь и оказывают аутсорсинговые услуги как своим бывшим коллегам (предприятиям энергетики), так и другим организациям. Это услуги по корпоративному управлению, бухгалтерскому учету, юридические, а также в области ИТ (преимущественно для предприятий энергетики). Есть компании, которые предлагают транспортные услуги.

Белгородская область

Расположена на юго-западных и южных склонах Среднерусской возвышенности, в бассейнах Днепра и Дона, площадь — 27,1 тыс. км2.

На территории области проживает 1519 тыс. человек. Регион входит в число немногих субъектов РФ, численность населения которых устойчиво растет за счет высокого миграционного притока, перекрывающего естественную убыль населения. При этом благоприятные природно-климатические условия сказываются на продолжительности жизни — здесь она на 3—6 лет выше, чем в других регионах центральной России.

Среди субъектов РФ Белгородская область занимает 71 место по размеру территории, а по численности и плотности населения соответственно 35 и 15 места. Это самая плотно заселенная (56,1 человек на 1 км2) и урбанизированная (доля городского населения — 66,6%) из всех областей Черноземья.

В состав области входят 21 район, 10 городов, 20 поселков городского типа и около 1,6 тыс. сельских населенных пунктов. В то время как в соседней Воронежской области в средних и крупных сельских поселениях сосредоточено 4/5 сельских жителей, на Белгородчине в селах подобных размеров проживает лишь 2/3 сельского населения. При этом в области есть множество небольших сел (менее 500 человек). Наиболее крупные города: Белгород (348,2 тыс. жителей), Старый Оскол (219,1 тыс.), Губкин (86,3 тыс.), Шебекино (45,6 тыс.), Алексеевка (39,3 тыс.), Валуйки (35,9 тыс.), Строитель (21,4 тыс.), Новый Оскол (20,3 тыс.). В двух самых крупных городах, Белгороде и Старом Осколе, с учетом агломераций сконцентрировано более половины всего городского населения области.

Благоприятные природно-климатические условия и плодородные почвы сочетаются здесь с богатейшими залежами железной руды, известняка, бокситов, апатитов, мела, сырья для цементной промышленности. В области сосредоточено более 40% разведанных запасов железных руд страны, их месторождения относятся к Курской магнитной аномалии.

Область отличается сбалансированной индустриально-аграрной структурой хозяйства. Но открытая добыча железной руды в карьерах ухудшает качество ценных черноземных земель и сокращает их площадь.

Помимо сельского хозяйства и черной металлургии в области также развито машиностроение и металлообработка (производство паровых котлов, оборудования для пищевой и химико-фармацевтической промышленности, металлоконструкций, электрооборудования), производство строительных материалов, химическая и пищевая промышленность.

Относительно небольшой по численности населения регион в масштабах страны занимает значительное место в производстве некоторых видов продукции: добыча железной руды, прокат черных металлов, производство цемента, шифера, сахара, растительного и животного масла. На пищевую промышленность в структуре промышленного производства приходится более 20%, Белгородская область производит примерно 13% российского сахара и 11% растительных масел.

Промышленность области сконцентрирована в трех городах — основные объемы промышленной продукции (60%) дает узел черной металлургии Старый Оскол — Губкин, в то время как на Белгород, специализирующийся на машиностроении, добыче мела и производстве строительных материалов, приходится немногим более 20%. В Белгородской области наряду с региональной столицей есть еще индустриальный центр, более мощный в экономическом отношении — Старый Оскол. Состояние экономики этого города во многом определяет социально-экономическое благополучие всей области, поскольку именно здесь расположены предприятия, обеспечивающие крупнейшие налоговые поступления в региональный бюджет. На крупнейших Лебединском и Стойленском горно-обогатительных комбинатах и Яковлевском руднике добывается более трети всей железной руды России, значительная часть ее идет на экспорт. Но по объемам выплавки стали и производству готового проката черных металлов Белгородская область заметно отстает от ведущих производителей — Вологодской, Липецкой, Кемеровской и Челябинской областей.

У Белгородской области налажены исторические связи с Украиной. Несмотря на небольшие размеры, на область приходится почти пятая часть товарооборота между Россией и Украиной. Через нее проходят важнейшие железнодорожные и автомобильные магистрали межгосударственного значения, соединяющие Москву с южными районами России и Украиной, в том числе федеральная автотрасса М-2 — Крым и железнодорожная магистраль Москва—Харьков—Севастополь.

В прошлом году индекс промышленного производства в Белгородской области вырос по сравнению с 2006 г. на 9,5%. При этом добыча полезных ископаемых увеличилась всего на 2,7%, а объем продукции обрабатывающих производств — на 12,7%.

Индекс производства сельскохозяйственной продукции вырос на 22,2%, это самый высокий показатель среди регионов России (в среднем по стране он составил 3,3%). Белгородская область стала лидером среди регионов Центрального федерального округа по темпам роста инвестиций в основной капитал — в 2007 г. их объем увеличился на 50,3% и достиг 73 562,2 млн. руб. Объем иностранных инвестиций превысил 536,9 млн. долл.

В области зарегистрировано 10,9 тыс. малых предприятий, общая численность работников — 58 тыс. человек. Среднемесячная начисленная зарплата в Белгородской области в 2007 г. составила 10 468 руб., по сравнению с позапрошлым годом ее величина выросла на 12,2%. Оборот розничной торговли увеличился на 24,5%, объем платных услуг — на 17,8%.

По мнению руководителей местных ИТ-компаний, потребители этих услуг — в первую очередь «средний бизнес». Крупные предприятия пока не готовы отдавать такие функции сторонним структурам, мелким это пока не нужно. А вот у предприятий среднего масштаба просто-напросто не хватает средств, чтобы содержать собственный штат специалистов, да и вообще, зачем держать своих, если дешевле воспользоваться услугами чужих.

И сам себе вендор...

Корпоративные заказчики, по мнению белгородских системных интеграторов, уже практически перешли на компьютеры промышленной сборки, российской или зарубежной. «Самосбор» в Белгороде, конечно, существует, но его доля значительно сократилась.

«В нашей компании шесть лет назад на компьютеры собственной сборки приходилось до 70% общих продаж серверов и ПК, а сейчас „наколенные“ серверы мы не продаем вообще, — говорит Александр Пивоваров. — Свою роль сыграли два фактора: во-первых, сейчас купить качественный сервер стоит столько же, сколько и собрать самому, во-вторых, если посмотреть предложения дистрибьюторов, хотя, может, они и сговорились, то можно увидеть, что серверных компонентов стало продаваться на порядки меньше, чем раньше. Я искал, стучался во все двери, просил привезти мне „интеловские“ платформы. А мне отвечали: есть готовые серверы заводской сборки на этой же платформе и по той же цене, как если бы я собирал сам, да еще с сертификатами и с гарантией. Ну я и поддался».

По его словам, «самосбора» в продажах компании PolyComm осталось очень мало, самостоятельно здесь «крутят» только эксклюзивные конфигурации, которых не предлагают крупные производители.

Собираются такие конфигурации для подготовленных пользователей, которые иногда приходят с таким списком компонентов, что «удивляешься, в каких журналах они такое вычитали».

По-видимому, и в дальнейшем компания сохранит «самосбор» именно для таких клиентов. Как и во всем мире — «эксклюзивные конфигурации собираются под заказ».

Кто пока еще интересуется компьютерами, собранными «на коленке»? По мнению Александра Пивоварова, это — небольшие частные фирмы, которым нужно подешевле, чтобы работало как пишущая машинка. Правда, спустя некоторое время они часто просят поменять «это» тоже на пишущую машинку, но более мощную.

А вот участники розничного ИТ-рынка считают, что им без «самосбора» пока не обойтись.

Так, «Элпо+», которая в проекты поставляет технику с маркой одной из московских компаний, не собирается отказываться и от собственной сборки.

«Мы производим компьютеры, они у нас, как положено, сертифицированы и по ГОСТу, и в соответствии со всеми другими требованиями. Зачем нам тогда московские поставщики? Но вы же понимаете: если выигрываешь конкурс на поставку полутора тысяч компьютеров, то за две недели собрать такое количество в помещении 200–250 квадратных метров силами 17 человек (именно столько работает в нашей компании) практически нереально. Для таких объемов должен быть налаженный поток, а нас многие называют „наколенники“, — объясняет Николай Скрипченко. — Да, у нас небольшое производство, последние 5–7 лет собираем ежемесячно по 100–120 машин. Это тот объем, который позволяет нам стабильно выживать, на нем держится наша зарплата».

Часть собранных ПК (от 20 до 40 штук, в зависимости от сезона) идет в розничный магазин «Элпо+». Частным лицам компания принципиально не продает «московскую сборку» — слишком динамичен современный рынок, чтобы «замораживать» на полках готовые конфигурации.

Оставшиеся же компьютеры — это эксклюзивные «машины» для корпоративных клиентов.

«Мы не прекратим собирать компьютеры до тех пор, пока будем получать те же компоненты, что и федеральные сборщики, — говорит Роман Шакалов. — У нас издержки меньше, а значит, и цены тоже ниже, а качество сборки — совсем не хуже. Наши компьютеры сертифицированы и даже участвовали в программе „Лучший товар года“».

По его мнению, «самосбором» стоит заниматься именно потому, что цена таких ПК гораздо ниже, чем готовых московских. А это для розничного рынка Белгорода не последний аргумент, поскольку в рознице клиенты часто считают каждую копейку.

«Дело в том, что те, кто работает на корпоративном рынке, занимаются этим много лет и с клиентами общаются давно, и меня не удивляет, что их клиенты готовы платить за „красивые“ решения, за „мозги“. Ведь в „корпоративе“ все делается на налаженных связях, — комментирует руководитель компании „Бизнес и Арт“. — Кроме того, клиенты не просто так захотели потратить средства на „красивые“ решения, а потому, что сейчас денег в регионе избыток и их надо срочно освоить. На корпоративном рынке появился богатый контрагент — государство. А любому частнику, который хочет себе что-то купить на свои „кровные“, „красивое“ не нужно, он ищет эффективное. Все и везде считают деньги, вот только вопрос, чьи деньги — свои или чужие? Если чужие, то делаем „красиво“, если свои, то эффективно решаем какую-то задачу. Но как только уйдут нефтяные деньги, то и „красивых“ решений не станет».

Вместо эпилога

На мой взгляд, Белгород — один из «заповедных уголков» российского ИТ-рынка, где все участники стараются уживаться. Такие же разные, как и те компании, которыми они руководят, мои собеседники были едины в одном — они не хотят разрушать рынок.

«Мелкие, неадекватные компании могут очень быстро убить рынок, если крупные игроки перестают друг друга понимать, — объясняет Александр Пивоваров. — Мы же пытаемся договариваться, мы не воюем, у нас принято выручать друг друга. Может быть, это потому, что практически все участники компьютерного рынка вышли из стен Белгородского университета, учились там, работали, преподавали. Это своеобразное сообщество, и мы относимся друг к другу с уважением».

Очень хочется надеяться, что те, кто собирается прийти на ИТ-рынок Белгорода, не нарушат этого хрупкого равновесия.

* Внешним игрокам легко войти на рынок Белгорода еще и потому, что в городе нет проблем с торговыми площадями: строится много, и, по прогнозам, цены на аренду помещений будут падать.