Первые семь лет выставка операторской Ассоциации GSM, изначально носившая название GSM World Congress, собирала в основном европейские компании из сегмента телекоммуникаций и проводилась в середине февраля. Затем постепенно начала нарастать доля гостей и участников из материкового Китая. С течением времени обладающие огромнейшей абонентской базой операторы — China Mobile, China Telecom, China Unicom — стали настолько важными экспонентами, что время проведения выставки (теперь уже Mobile World Congress) сместилось на конец февраля, а то и на начало марта.
Связано это с тем, что Весенний праздник («Китайский Новый год», как мы привыкли его называть) привязан к лунно-солнечному циклу и потому год от года приходится на различные даты григорианского календаря — от последних дней января до середины и даже конца февраля. Традиционно празднование китайского Нового года продолжается пятнадцать дней, а в КНР под официальные выходные отводится целая неделя, в течение которой практически невозможно застать кого-то (помимо занятых на предприятиях полного цикла, в аварийных службах, полиции, медицине и т. п.) на рабочем месте.
В нынешнем году последний выходной день Весеннего праздника пришёлся на 24 февраля, а Mobile World Congress 2015 в Барселоне открылся 3 марта. Накануне официального открытия выставки мы побеседовали с господином Вань Бяо, генеральным директором компании Huawei в России, вице-президентом и членом Совета директоров Huawei Technologies Co., Ltd.
CRN/RE: Главное место в презентации Huawei, которая предварила открытие выставки, было отведено носимым гаджетам. Вы действительно считаете, что рынок этих устройств заслуживает внимания именно сейчас — в частности, в России?
Вань Бяо: Да, безусловно. В самом ближайшем будущем этот рынок приобретет особое значение. В том числе и в России. Такие устройства, как фитнес-браслеты и «умные» часы, можно рассматривать как точки пересечения сразу нескольких направлений потребительского интереса: заботы о своём здоровье, стремления выглядеть молодо и стильно, общей тяги к персональным высокотехнологичным устройствам.
CRN/RE: Какие компании, по-вашему, станут основными конкурентами Huawei на этом рынке?
В. Б.: Прежде всего те, присутствие которых в сегменте персональной электроники в целом уже велико: Samsung и Apple. Наша цель — войти в тройку лидеров рынка носимых «умных» устройств в глобальном масштабе. Мы уже почти два года движемся в этом направлении. Причём наша цель — не просто разработать очередной высокотехнологичный продукт с выдающимся дизайном. Мы пытаемся создать нечто такое, что смогло бы изменить жизнь каждого отдельного человека.
CRN/RE: Вы имеете в виду не столько гаджет, сколько стильный аксессуар?
В. Б.: Такого рода устройство должно быть не только техническим достижением, но и произведением искусства. Сочетание высоких технологий, стиля и повседневной жизненной полезности, если не необходимости, — вот то, чем мы стремимся наделять свои носимые умные устройства. Что касается технологий, то мы полностью уверены в своих продуктах, поскольку для их создания используем микропроцессоры и иные компоненты только собственной разработки. Для носимых гаджетов чрезвычайно большое значение имеет продолжительность автономной работы — именно поэтому мы разрабатываем собственные микросхемы с наилучшей энергоэффективностью для такого рода приложений.
CRN/RE: Достойная цель, но её достижение требует серьёзных исследований — в том числе и в области стиля. Ведете ли вы такую работу с тем, чтобы определить, что для потенциальных покупателей ваших гаджетов значат понятия «стильного» и «модного» аксессуара?
В. Б.: Да, в составе нашего исследовательского подразделения есть команда, исследующая потребительское поведение (User Behaviour Team). Она изучает предпочтения пользователей, проводит опросы, собирает данные. Выводы и рекомендации, которые делает эта команда, берут за основу наши дизайнеры и разработчики.
CRN/RE: Как развивается бизнес Huawei в мире в целом и в России, в частности?
В. Б.: Начну с того, что в 2014-м общая выручка компании в глобальном масштабе достигла 46,5 млрд. долл. Это почти на 20% больше, чем мы выручили в 2013-м. Сейчас в структуре нашей компании выделяются три основных направления. Первое — традиционный для Huawei бизнес по производству оборудования для операторов связи (в России это «Вымпелком», «МегаФон», МТС, «Ростелеком» и другие). Этот сегмент вырос за прошлый год практически на 50% по сравнению с позапрошлым. Второе направление мы называем корпоративным (Enterprise Business Group) — это разработка и выпуск продукции для других крупных бизнес-структур помимо телекома. В России у этого нашего подразделения такие клиенты, как «Газпром», «Сбербанк», ВТБ, РЖД, «Роснефть» и так далее. Этот сегмент в глобальном масштабе в прошлом году вырос на 30%. Здесь основную прибыль мы получаем от реализации корпоративных ИТ-решений: серверов, систем хранения, оборудования для ЦОДов и облачных вычислений.
Наконец, третье основное направление деятельности Huawei сегодня — это мобильные устройства, нацеленные на конечного пользователя (Consumer Business Group). Это направление продемонстрировало за минувший год примерно 45%-ный рост. Общий объём отгрузок смартфонов Huawei достиг 75 млн. единиц. Это третий показатель в мировом масштабе, что позволило нам занять от 6 до 7% (по разным оценкам) глобального рынка смартфонов.
Каким образом нам удалось покорить эти вершины? Дело в том, что Huawei последовательно и продуманно инвестирует в свои технологические разработки, год за годом предлагая своим заказчикам всё более совершенное оборудование. В 2014-м в нашем НИОКР-подразделении работали 76 тыс. инженеров, а общие инвестиции в исследования и разработки (только в это направление!) вышли на уровень 6,5 млрд. долл. Последние несколько лет мы каждый год инвестируем в НИОКР не менее 10% своей выручки. К 2018 г. планируем инвестировать до 600 млн. долл. в одну только разработку стандарта и оборудования 5G.
Что касается российского рынка, то здесь в 2014 г. наши показатели в целом не выросли по сравнению с 2013-м (сказались наложенные на Россию санкции и падение курса рубля в конце года), однако и не снизились. Направление решений для телекома демонстрировало нулевой или слабый положительный прирост в рублёвом выражении и небольшое снижение, если пересчитывать на доллары, но в общем сохраняло стабильность. Корпоративное же направление росло быстро — почти на 40% по сравнению с 2013 г. — благодаря заключению новых крупных стратегических соглашений; например, с ВТБ, РЖД и «Сбербанком». По направлению мобильных устройств отмечена некоторая стагнация — прежде всего, конечно, вследствие резкого снижения курса рубля и покупательской активности. Однако в ближайшие два года, я совершенно убеждён, экономика России оправится от полученного удара. Причем настолько, что уже по итогам текущего года мы ожидаем роста выручки как минимум по корпоративному направлению на 100–150% относительно 2014 г.
CRN/RE: За счёт каких именно решений, по-вашему, будет обеспечен столь внушительный рост?
В. Б.: За счёт оборудования для ЦОДов прежде всего, а также сред хранения данных и IP-решений (в частности, систем оптической передачи данных в пределах всё тех же ЦОДов). Наши решения для видеоконференцсвязи также, уверен, будут востребованы всё шире. Мы надеемся, что направление устройств для конечных потребителей также продемонстрирует в 2015 г. как минимум стопроцентный рост выручки — как раз за счёт реализации наших новых смартфонов и гаджетов; как уже представленных широкой публике, так и тех, что появятся в дальнейшем. Мы намерены сделать крупную ставку на интернет-торговлю. Интернет-платформа для продажи наших продуктов по весьма агрессивным ценам должна официально появиться в России уже через несколько месяцев. В частности, именно через неё мы собираемся продавать устройства нашего второго, молодежного, бренда Honor, смартфоны, носимую электронику и планшеты.
CRN/RE: Насколько, по вашим оценкам, велик потенциал российского телеком-рынка?
В. Б.: Потенциал роста здесь значительный — пусть и не такой, как в Китае. Для сравнения: у одной только компании China Mobile сегодня более 2 млн. базовых станций, обеспечивающих связь в формате 4G. Во всей же России — учитывая, что её территория значительно больше, — базовых 4G-станций насчитывается всего около 100 тыс.
CRN/RE: Как именно Huawei намерена увеличивать своё присутствие на российском рынке — выстраивать канал и взаимодействовать с партнёрами? Особенно в части коммерческого направления бизнеса?
В. Б.: Наша стратегия здесь — быть интегрированными. Не становиться самим интеграторами, но работать в связке с партнёрами, которые уже поднаторели в интеграторском бизнесе и лучше представляют, каким образом включать в реализуемые ими проекты наши продукты и технологии. Huawei уже наладила тесные партнёрские связи с несколькими ключевыми системными интеграторами в России, предлагающими свои услуги финансовым учреждениям, компаниям энергетического сектора и т. п.
Кроме того, мы сами интенсивно общаемся с наиболее крупными, серьёзными заказчиками нашего оборудования в России. Получаем от них обратную связь и благодаря этому получаем еще одно подтверждение того, что наши продукты наилучшим образом удовлетворяют их запросам — причём и в краткосрочной, и в средне-, и в долгосрочной перспективе. Но это вовсе не означает, будто мы действуем через голову своих партнёров-интеграторов: обратная связь с конечными заказчиками сказывается только на технической стороне сотрудничества, на повышении эффективности наших продуктов. Что касается бизнеса как такового, то мы полностью доверяем своим партнёрам-интеграторам, их пониманию специфики российского рынка, их компетенциям в плане интеграции наших решений в реальные проекты.
CRN/RE: С какими брендами Huawei соперничает в первую очередь на домашнем, китайском, рынке?
В. Б.: В КНР помимо наших смартфонов крайне популярны устройства Samsung и Xiaomi. В Европе и США весьма активно продвигает свои решения компания Meizu, однако на домашнем рынке её присутствие невелико. Устройства под брендом Lenovo продаются хорошо, хотя доля этой компании меньше нашей.
CRN/RE: Многие игроки смартфонного рынка, даже весьма крупные, не инвестируют больших сумм в собственные НИОКР. И действительно сборка гаджетов из готовых компонентов обходится дешевле, чем собственная их разработка с нуля, — разве нет?
В. Б.: С таким подходом, по нашему мнению, претендовать на лидерство на глобальном рынке смартфонов никак нельзя. Именно потому Huawei инвестирует столь ощутимые средства в разработку инновационных устройств и технологий, в создание собственных микропроцессорных платформ. Около 10 тыс. инженеров нашего НИОКР-подразделения трудятся только над разработкой аппаратных платформ (и собственно процессоров и модулей сотовой связи) для смартфонов и носимых гаджетов. Мы придаём этому ключевое значение, поскольку именно платформа определяет, насколько энергоэффективным окажется устройство, как быстро будет откликаться на действия пользователя и обрабатывать данные, насколько уверенно станет держать связь с базовой станцией, долго ли сможет проработать без подзарядки.
Huawei нацелена на будущее и именно потому заботится о том, чтобы собственными усилиями развивать и оптимизировать «железо» и ПО продуктов собственной разработки на каждом этапе. Можно назвать наш подход стайерским: мы ставим дальнюю цель — и планомерно движемся к ней. При этом мы не замыкаемся исключительно на своих разработках. Ключевые, базовые технологии, определяющие стратегические направления развития, мы создаём сами. Но в остальном мы полностью открыты для самого широкого сотрудничества, кросс-лицензирования и кооперации. Мы стремимся выстроить активную, развивающуюся экосистему вокруг своих ключевых технологий.
Это вопрос бизнес-стратегии, бизнес-философии, если можно так выразиться. Какая-нибудь компания оценивает рынок, видит, что за короткое время не удастся вернуть инвестиции, — и предпочитает вовсе не вкладываться сюда; искать быстрой прибыли где-то в другом месте. Мы нацелены на долгосрочную стратегию и уверены в правильности того пути, который тщательно и продуманно выбираем. Так, в отличие от некоторых других игроков рынка телекоммуникаций, мы не ушли из России на пике глобального финансового кризиса.
Наша цель — стать лидером в тех направлениях, которые мы считаем для себя главными, а не собрать с того или иного рынка как можно больше денег за кратчайшее время. И мы готовы идти к этой цели без излишней спешки. Приведу такой пример: господин Жэнь Чжэнфэй, основатель Huawei, владеет лишь 1,4% акций группы компаний (при этом остальные акции распределены между 60 тыс. сотрудников — только граждан КНР, правда; китайские законы не позволяют передавать такие акции нерезидентам, работающим на компанию за рубежом). Он основал Huawei в 1987 г. в Шэньчжэне и с самого начала строил её на принципах самостоятельной разработки всех необходимых технологий, а не лицензирования западных разработок, как делали в те годы все аналогичные китайские предприятия. Целью Жэнь Чжэнфэя было построить подлинно китайскую, независимую телекоммуникационную компанию, которая выступала бы на равных с ведущими мировыми игроками этого рынка.
И своей цели он достиг — пускай и через много лет. Кстати, именно поэтому акции Huawei до сих пор не торгуются на бирже. Публичная компания, которая ставит на первое место интересы внешних акционеров, озабочена прежде всего приростом выплачиваемых им дивидендов, тогда как её собственное развитие финансируется по остаточному принципу. Ни одна публичная компания не может позволить себе расходовать более 10% прибыли на НИОКР. История взлёта и падения Motorola, Alcatel, Lucent и многих других компаний из нашего сегмента рынка — тому печальное подтверждение.
