Инвестиционная привлекательность любой отрасли во многом определяется общим инвестиционным климатом. Несмотря на рост макроэкономических показателей, в России остается немало проблем, препятствующих его «глобальному потеплению». Прежде всего, это отсутствие законов, которые могли бы способствовать значительному росту притока инвестиций. Нет гарантий вывоза ввезенного в Россию капитала, высокие риски не только отпугивают многих потенциальных зарубежных инвесторов, но и побуждают российских бизнесменов вывозить капитал из страны. Нельзя также забывать о «национальной специфике» в виде административных барьеров, коррупции, непрозрачных правил игры.
Вместе с тем, многие зарубежные эксперты признают потенциальную инвестиционную привлекательность российской экономики. Так, в октябре прошлого года международное исследовательское агентство Moody’s повысило инвестиционный рейтинг России сразу на две ступени (при этом наша страна обогнала Египет, Марокко, Индию и Литву, встав в один ряд с Казахстаном, Саудовской Аравией и Словакией). А согласно исследованию Ernst & Young, проводившемуся весной этого года, топ-менеджеры зарубежных компаний поставили Россию на 8 место в мире по инвестиционной привлекательности — ей отдали свои голоса 8% опрошенных респондентов. Нашу страну обошли лишь Китай (37%), США (30%), Германия (19%), Великобритания (16%), Польша (15%), Индия и Чехия (по 11%). Еще более примечательным можно считать тот факт, что среди компаний, опрошенных Ernst & Young, 9% уже планируют реализацию инвестиционных проектов в России — по этому показателю мы оказались на втором месте после Германии (11%) среди европейских стран.
В последнее время многие крупные западные финансовые структуры обращают пристальное внимание на наш фондовый рынок.
Так, осенью прошлого года Deutsche Bank купил 40% акций одного из ведущих российских инвестиционных банков «Объединенная финансовая группа». А совсем недавно о намерении создать дочерний банк в России и начать операции на российском фондовом рынке объявил один из ведущих инвестиционных банков мира Morgan Stanley. Сумма вложений в дочерний банк не названа, но сообщается, что расходы только на компьютерные технологии для торговли ценными бумагами составят несколько миллионов долларов.
Согласно отчету Госкомстата РФ, в I квартале 2004 г. в экономику России в общей сложности было привлечено 6,2 млрд. долл. иностранных инвестиций. Это на 1,5% меньше, чем за тот же период прошлого года. Вместе с тем, существенно вырос объем прямых* иностранных инвестиций — он достиг 1,48 млрд. долл., увеличившись на 42,8%, что можно расценивать как положительную тенденцию.
Примечательно также, что одним из лидеров среди стран-инвесторов является Кипр — немалую долю «иностранных инвестиций» составляет осевший в офшорах российский капитал.
В структуре иностранных инвестиций наблюдается существенный перекос в сторону кредитов и займов. Несмотря на высокую динамику роста, отношение объема прямых иностранных инвестиций к ВВП России составляет 1,2%, что гораздо ниже, чем во многих развивающихся и тем более развитых странах.
В прошлом году общие прямые иностранные инвестиции в российскую экономику составили 6,8 млрд. долл. В марте, выступая на проходившей в Нью-Йорке восьмой ежегодной конференции «Инвестиции в России и СНГ», заместитель министра экономического развития и торговли Юрий Исаев высказал мнение, что объем прямых иностранных инвестиций в 2004 г. составит около 12 млрд. долл. Однако в макроэкономическом прогнозе на 2004—2007 гг., представленном Минэкономразвития в конце мая, дается гораздо более осторожная оценка — 8,2 млрд. долл. Резкого роста, по прогнозам Минэкономразвития, не стоит ждать и в ближайшие годы. В 2005 г. ожидается привлечение от 7,9 до 9 млрд. долл. (соответственно, в «инерционном» и «оптимистическом» вариантах прогноза), в 2006 г. — от 8,5 до 11 млрд. долл., в 2007 г. — от 9,2 до 14 млрд. долл.
Естественно, львиная доля привлеченного иностранного капитала поступает в нефтегазовый сектор (на втором месте — торговля и общественное питание). Так, из 6,8 млрд. долл., полученных в прошлом году, около 3 млрд. долл. было вложено в проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2». В этом году в них планируется привлечь еще 3,9 млрд. долл.
Принято считать, что вкладывая деньги в российские компании, инвесторы привносят также более совершенные технологии и методы управления, что косвенным образом должно способствовать развитию отечественного ИТ-рынка.
Но насколько привлекательна для реальных инвестиций сама российская ИТ-индустрия?
К сожалению, в глазах мирового сообщества Россия практически не ассоциируется с высокими технологиями. «Если ИТ-компания стремится выйти на международный рынок и привлечь зарубежные инвестиции, то ее имидж нужно помножить на имидж страны, но в этом случае мы будем иметь понижающий коэффициент», — считает Эмиль Котляр, генеральный директор группы компаний ИНЭК.
В последнее время высшее руководство страны часто говорит о необходимости структурных преобразований в экономике, о развитии высокотехнологичных производств. Вместе с тем, даже «имиджевая» поддержка ИТ-отрасли со стороны государства, мягко говоря, оставляет желать лучшего.
Пока же большинство российских ИТ-компаний «сами себя инвестируют и сами себя развивают». По мнению ряда участников рынка, для качественного повышения статуса ИТ-отрасли и привлечения в нее инвестиций необходима специальная государственная программа.
Инвесторы предпочитают вкладывать деньги в те сегменты, которые быстро обеспечивают максимальную отдачу. В то же время многие отечественные ИТ-компании работают в условиях высокой неопределенности, а долгосрочные ИТ-проекты, рентабельность которых заранее оценить весьма сложно, вряд ли могут вызвать интерес у большинства потенциальных инвесторов.
Поэтому, по мнению Евгения Бутмана, президента группы компаний DPI, стоит задуматься о разработке специальных механизмов привлечения инвестиций в ИТ-индустрию. Он проводит аналогию с ипотечным кредитованием покупки жилья: «Ни один здравомыслящий финансист в обычных условиях не станет заниматься ипотечным кредитованием, предлагая займы на много лет вперед под низкий процент и с высоким риском. Это под силу только специально созданным ипотечным структурам, работающим по своим правилам. Для них этот вид кредитования является абсолютно нормальным, доходным бизнесом».
Сетуя на недостаточное внимание со стороны государства, участники ИТ-рынка признают некоторую вину и за собой: говорить о консолидации ИТ-отрасли не приходится, а отсюда и отсутствие сильного лобби, представляющего ее интересы. ИТ-рынок разделен на сегменты, в каждом из которых работает множество небольших компаний. И государство, и потенциальные инвесторы не видят здесь достаточно крупных игроков, «локомотивов» развития ИТ-индустрии, как это происходит в других секторах экономики.
«Мы остались фактически последней отраслью, где не наблюдается заметного укрупнения и консолидации бизнеса. Между тем, в смежной с нами отрасли телекоммуникаций и связи этот процесс уже практически завершен. Стратегические инвестиции в бизнес какой-либо компании будут иметь место в том случае, если она является крупным представителем этого рынка и в какой-то степени определяет его развитие», — говорит Владимир Левченко, старший вице-президент компании IBS. Действительно, по оценке компании «АВК-Аналитика», в прошлом году на долю холдинга «Связьинвест» и сотовых операторов «большой тройки» пришлось более 70% доходов всей отрасли связи. Неудивительно, что крупные телекоммуникационные компании не испытывают недостатка в инвестициях.
Одна из причин раздробленности ИТ-отрасли состоит в том, что большинство руководителей российских ИТ-компаний являются также их основателями и владельцами и пока не хотят или не готовы делиться с кем-либо своим бизнесом. Подавляющая часть российских ИТ-компаний была основана на относительно небольшие средства их учредителей без привлечения денег извне. Некоторые из них, обходясь лишь реинвестированием своей прибыли в развитие, смогли, оставаясь в частных руках, вырасти в достаточно крупные компании и не хотят подпускать «чужаков».
Потенциальные инвесторы заинтересованы если не в контроле над компанией, то по крайней мере в получении «прозрачной» информации о ее бизнесе. И владельцы (они же руководители) ИТ-фирм далеко не всегда к этому готовы. «То, что собственники большинства ИТ-компаний являются одновременно их менеджерами, свидетельствует о незрелости российской ИТ-отрасли», — считает Евгений Бутман.
Не согласен с этим мнением Василий Васин, президент группы компаний R-Style. Многое зависит от «философии ведения бизнеса. «В мире множество частных компаний работают более успешно, чем публичные корпорации, — говорит он. — Главное — оптимизация внутренних бизнес-процессов, правильный подход к делегированию полномочий менеджерами всех уровней, построение эффективной структуры управления и контроля за движением финансовых средств. Если менеджмент плохой, то может развалиться как частная, так и публичная компания».
Василий Васин уверен: крупным компаниям с диверсифицированным бизнесом, имеющим четкую стратегию развития и способным оптимизировать распределение финансовых ресурсов, не обязательно привлекать внешние инвестиции для реализации новых проектов и освоения новых сегментов рынка; они могут успешно развивать бизнес, опираясь на собственные «внутренние резервы».
По мнению Евгения Бутмана, лишь самые крупные российские ИТ-компании, оптимизировавшие структуру внутреннего управления, имеют возможность реинвестировать прибыль в новые долгосрочные проекты. «В большинстве случаев «внутренние инвестиции» позволяют лишь поддерживать определенную динамику роста и не более того. И это происходит не только из-за нехватки свободных средств, но и из-за неумения менеджмента выделить приоритетные направления для инвестиций, незнания принципов проектного финансирования», —поясняет он, добавляя, — в ИТ-компаниях заработанные деньги часто «размазываются равномерным слоем по бутерброду потребностей».
А испытывают ли ИТ-компании потребность во внешних инвестициях, если многие из них не умеют правильно распорядиться «внутренними ресурсами»? По мнению Александра Галицкого, президента компании «Элвис+», инвестиции нужны, чтобы сделать качественный скачок в развитии компании (к примеру, в несколько раз увеличить оборот), или же для реализации собственных инновационных идей и разработок.
Существует не так уж много схем привлечения внешнего финансирования. Если не учитывать дорогих банковских кредитов, которые обычно берутся на достаточно короткий срок, то остаются лишь два варианта: привлечение капитала конкретных инвесторов и выпуск ценных бумаг.
Выпуск собственных облигаций или акций для российских ИТ-компаний (в отличие от смежной отрасли связи) — пока остается довольно экзотическим способом привлечения капитала. Хотя, по мнению многих экспертов, для привлечения «длинных» денег он перспективен. На фондовом рынке есть свободные ресурсы, при этом инвесторы стремятся к диверсификации вложений. Но для выпуска ценных бумаг помимо жестких требований к «прозрачности» компании, подкрепленной независимым аудитом, необходимо наличие высококвалифицированных финансистов, что в ИТ-отрасли пока редкость. Не стоит забывать и о том, что выход на фондовый рынок сопряжен с существенными затратами. Так, на Западе первичное размещение акций (IPO — Initial Public Offer) в среднем обходится примерно в 1 млн. долл.
В качестве удачного примера IPO на российском рынке можно назвать размещение в апреле 2002 г. 16% акций холдинга «РосБизнесКонсалтинг» (занимающегося в том числе и ИТ-бизнесом), что позволило привлечь более 13 млн. долл. В конце мая РБК объявил о том, что в ближайшее время проведет дополнительную эмиссию — компания намерена разместить на открытом рынке 15 млн. обыкновенных акций (15% уставного капитала) и выручить за них около 30 млн. долл. Значительную часть привлеченных средств руководство холдинга планирует направить на приобретение ИТ-компаний.
Иногда крупным западным ИТ-компаниям, выступающим в роли инвесторов, удобнее не вкладывать на определенных условиях деньги в российские фирмы, а просто приобрести их. Так, в мае было объявлено о том, что московское представительство Intel заключило договор с группой компаний «Эльбрус» и новосибирской фирмой «УниПро», по условиям которого более 600 специалистов из этих компаний будут зачислены в штат Intel. Таким образом, число российских разработчиков, работающих на американскую корпорацию, увеличится примерно вдвое. Финансовые условия этой сделки держатся в тайне.
Вообще, западные ИТ-компании обычно предпочитают вкладывать инвестиции не в российские фирмы, а в конкретных специалистов. Помимо Intel собственные центры разработки программного обеспечения в России имеют компании Motorola, Scala, Borland. Спрос на квалифицированных разработчиков в последнее время повышается. Так, совсем недавно было объявлено о том, что американская компания Cadence Design Systems, специализирующаяся на создании САПР для микроэлектроники, открыла российский центр программных разработок, в котором будут работать около 70 специалистов.
Все же приобретение иностранными ИТ-фирмами российских компаний и тем более пополнение штата российскими разработчиками вряд ли можно назвать «инвестициями в российскую ИТ-индустрию». Скорее, это — инвестиции в развитие собственного бизнеса.
В Москве уже более года работает фонд Intel Capital (подразделение корпорации Intel), осуществляющий программу инвестиций в небольшие ИТ-компании (как правило, совместно с другими венчурными инвесторами). С начала 90-x годов Intel Capital вложил более 1 млрд. долл. примерно в 1000 компаний по всему миру. В России Intel Capital начал свою деятельность с совместных с Международной финансовой корпорацией (IFS, одна из структур Всемирного банка) инвестиций в компанию ru-Net Holdings (владеет контрольным пакетом акций группы компаний TopS BI, развивала Интернет-проекты Ozon и Яndex).
В течение всего прошедшего года, по словам управляющего директора Intel Capital в Центральной и Восточной Европе Мари Трекслер, она «присматривалась» к российскому рынку: «Мы все еще находимся в стадии распознавания потенциала». Она сообщила, что до конца 2004 г. будет объявлено об инвестициях еще в две российские ИТ-компании, но, по ее мнению, «более продуктивная работа» Intel Capital в России начнется не раньше, чем через год.
Как считает Мари Трекслер, Intel Capital имеет определенные преимущества по сравнению с другими потенциальными инвесторами: «Мы отличаемся гораздо более гибкой политикой и можем рассматривать самые различные варианты инвестиций. Можем заключить соглашение с группой исследователей на выполнение каких-то работ, можем нанять их на определенный срок, можем купить какую-либо компанию. Мы нащупываем модель работы, которая была бы оптимальна в каждом конкретном случае. Мы не стремимся просто купить подешевле хорошую технологию, воспользовавшись талантами российских разработчиков, а хотим, чтобы наша работа создавала условия для получения добавленной стоимости теми, с кем мы сотрудничаем».
По словам Мари Трекслер, многие представители российского ИТ-бизнеса, ведущие переговоры с Intel Capital, отличаются «высокой амбициозностью и напористостью». «Довольно часто предлагаются весьма интересные инновационные разработки, но абсолютное большинство менеджеров не имеют никакого представления о стратегии их вывода на международный рынок», — считает она.
С этим утверждением соглашается и Александр Галицкий: «Для привлечения венчурных инвестиций очень важны две вещи: уникальность технологии и понимание того, как ее можно успешно продвигать. Если с наличием инновационных разработок дела у нас обстоят замечательно, то с точки зрения стратегии очень редкая компания оказывается готова к инвестициям».
Он сделал этот вывод после изучения множества бизнес-планов российских компаний — он занимается организацией так называемого «тех-тура», который состоится в России в сентябре 2004 г. В ходе этой трехдневной конференции западные венчурные капиталисты подробно познакомятся с инновационными разработками 25 российских компаний, отобранными специальной комиссией. И, вполне вероятно, вложат в них свои средства. По словам Александра Галицкого, число потенциальных инвесторов, пожелавших принять участие в этом тех-туре, уже превышает число зарезервированных мест.
По мнению некоторых экспертов, в настоящее время в мире начинается очередной «венчурный бум». Рискованные венчурные инвестиции делаются на длительный срок. Эти деньги не очень жалко потерять (в общем инвестиционном портфеле на венчур отводится не более 2%), но в случае правильного «попадания» они могут принести огромную прибыль.
В последние десятилетия было несколько взлетов венчурного рынка. Основой для них некогда стала микроэлектроника, затем — персональные компьютеры и, наконец, Интернет. К сожалению, Россию они не захватили.
Основой для нового взлета венчурного рынка, по мнению некоторых аналитиков, может стать развитие беспроводных технологий. С этим соглашается и Мари Трекслер: «На наш взгляд, отрасль беспроводной связи является наиболее перспективной. В том числе и для России с ее огромной территорией и наличием квалифицированных кадров. Кроме того, в отличие от западных стран, где годами развивалась сложная дорогостоящая «кабельная» инфраструктура, в России проще и выгоднее сразу перейти на беспроводные технологии, она может совершить серьезный технологический скачок. И здесь интересы зарубежных инвесторов совпадают с государственными интересами». Кстати, нижегородская лаборатория Intel уже довольно давно занимается разработками именно в этой области.
Действительно, если очередной «венчурный бум» будет основан на развитии беспроводных технологий, то у российской ИКТ-отрасли есть шансы не остаться от него в стороне.
Перспективы радужные. Но в заключение все же не обойтись без нескольких «ложек дегтя». К примеру, далеко не все профессионалы ИТ-рынка разделяют распространенное мнение о том, что сотни российских компаний обладают уникальными разработками, для реализации которых не хватает лишь инвестиций и, возможно, умения вывести их на рынок. И это касается не только ИТ-отрасли. По словам Эмиля Котляра, который является членом координационного совета проекта «Золотой запас Отечества», в рамках этого проекта было изучено около 50 тыс. компаний, и лишь у нескольких сотен из них нашлись наработки, потенциально пригодные для инвестирования. «Основная проблема заключается в том, что нам не во что инвестировать. Мы становимся похожи на руководителей советских предприятий, которые говорят: «Вы мне дайте деньги, а я уж сам знаю, куда их потратить», — считает он.
Сходные опасения высказывает и Евгений Бутман: «Мы говорим о недостатке инвестиций, об административных и таможенных барьерах и т. д. Но главное — понять потенциал того, что накоплено в разработках и чертежах. Представим себе, что в один прекрасный день все эти барьеры вдруг исчезли. Не возникает ли ситуация как после отмены цензуры в 80-е годы во время перестройки, когда все ждали новых гениальных произведений, а они так и не появились?»
Если все же вернуться к теме инвестиций, то, по мнению Александра Гуккина, президента группы компаний «Пирит», в последнее время наблюдается тревожная для ИТ-рынка тенденция — владельцы ряда российских ИТ-компаний начали инвестировать средства в другие, далекие от ИТ, сферы бизнеса: «Кто-то устал, кто-то пресытился, кто-то нашел более интересные и прибыльные сегменты рынка». И если эта тенденция будет развиваться, то вскоре, возможно, придется говорить не о «потеплении», а об «охлаждении» инвестиционного климата в сфере ИТ...
* К прямым иностранным инвестициям относятся взносы в уставной фонд, кредиты от акционеров и некоторые другие формы капиталовложений (к примеру, лизинговые операции). Их принято считать более привлекательными по сравнению с кредитами и займами, которые берутся на возвратной основе.
В статье использованы материалы «круглого стола», проведенного в рамках конференции IT-Summit’2004 в Санкт-Петербурге.
