«Интерквадро». Первая компьютерная компания

Время было замечательное: нашему доверчивому народу уже дали в ручонку погремушку гласности, но пока еще не отняли от материнской груди социализма.

Юрий Поляков.
«Слово за слово»

Пролог

История «Интерквадро», как утверждает бывший генеральный директор компании Лев Вайнберг, началась в 1983 г.

Тогда он, кандидат технических наук, старший научный сотрудник, вместе с группой сотрудников кафедры метрологии МАИ (Московский авиационный институт) занимался разработкой автоматизированной системы контроля на основе микропроцессоров, к тому времени только появившихся. Плодом их усилий стала система АСК-микро на базе СМ 1800, на Intel 8080.

Летом 1983 г. систему показали на выставке «Автоматизация-83», ею очень заинтересовались специалисты маленькой французской компании «Анираль ютек», чей стенд стоял рядом. «Сейчас это, конечно, детский сад, но по тем временам была очень передовая разработка», — вспоминает Вайнберг. Представлялась она, правда, не от имени МАИ, поскольку при взаимодействии с внешним миром упоминать о нем не разрешалось, а под вывеской Минвуза СССР.

Вскоре с французской фирмой было подписано соглашение о сотрудничестве в создании средств контроля производства радиоэлектронной продукции. Комплекс АСК-микро был затем внедрен на нескольких советских заводах, запатентован, а лицензия на него продана «Анираль ютек». Это был, кажется, первый в истории СССР случай продажи на Запад нашего программного продукта. В 1988 г. за эту разработку Лев Вайнберг вместе с группой коллег получил премию Совета Министров СССР.

Во исполнение постановления

В начале 1987 г., уже в период перестройки, Совет Министров СССР принял постановление о создании совместных предприятий (СП). Никаких уставов или положений об СП и тем более опыта в этой области не было, поэтому сотрудники Министерства внешнеэкономических связей (МВЭС), которому это дело было поручено, обратились к нескольким людям, имевшим хотя бы какой-то задел в сотрудничестве с зарубежными фирмами. Их оказалось четверо, в том числе и Вайнберг.

Их вызвали к руководству МВЭС и сказали: «Вот постановление — будем выполнять, делать СП». Как — неизвестно.

Вайнберг вспоминает: «Ну, я вроде бы ученый, поэтому отправился искать какую-нибудь литературу про СП в библиотеку, в Ленинку. Нашел только маленькую брошюру — докторскую диссертацию как раз про СП. Ее автор профессор Нинель Вознесенская из Института государства и права АН СССР была рада, что нашелся хотя бы один человек вне юридического круга, который заинтересовался этой работой».

Французские партнеры в ответ на предложение создать СП задали вопрос: а что это даст? Но Вайнберг сам ничего не знал, кроме одного: станет легче с визами. У него была первая форма секретности, так что вместо него по всем заграничным делам ездили представители министерства. К созданию СП он привлек также НИИ «Агроресурсы», занимавшийся аэрофотосъемками, а «Анираль ютек» — знакомую итальянскую фирму.

Получилось советско-франко-итальянское СП в составе четырех — отсюда и название «Интерквадро» — учредителей: МАИ (45%), НИИ «Агроресурсы» (30%), «Анираль ютек» (20%), итальянцы (5%).

В мае 1987 г. во время отпуска Вайнберг сам написал устав предприятия, его потом списывали учредители многих новых СП. После этого много месяцев ходил по всевозможным кабинетам, чтобы получить разрешение на открытие СП. Подписи требовались только на уровне руководителей министерств, а также зампреда Госплана СССР.

«Спрашивали порой всякие глупости вроде расчета окупаемости на 30 лет, мы такие же глупости изобретали и, в общем, двигались вперед, — вспоминает он. — Время было такое, что входишь в один кабинет — да, да, перестройка, Горбачев и все прочее, — входишь в кабинет напротив: да что вы, ничего подобного. В общем, идеологическая борьба на каждом шагу».

Создание СП поддержал ректор МАИ академик Юрий Рыжов, который и предложил Льву Вайнбергу стать его гендиректором. Но Лев рассчитывал вскоре получить звание профессора и поэтому долго колебался. Коллеги уговаривали, Рыжов немного подталкивал, да и самому Вайнбергу работа на кафедре поднадоела. В конечном счете он согласился, но с условием: в СП перейдет Александр Фроликов, главный бухгалтер МАИ. Они и до сих пор работают вместе.

Траектория «булыжника»: Кремль, «Прага», барак

СП «Интерквадро» было зарегистрировано 13 декабря 1987 г., что в тот же день было отмечено большим банкетом в ресторане «Прага» на Арбате, тогда одном из лучших в Москве.

Это было первое в нашей стране СП в области компьютерной техники, второе в Москве и 16-е, созданное в СССР.

Вот как вспоминает об этом дне Лев Вайнберг: «На 16:00 меня в числе пяти генеральных директоров новоиспеченных СП вызвали на заседание Совета Министров — видимо, посмотреть, что это такое и кто мы такие. Я тогда впервые попал в Кремль. И сразу как пришел, написал записку Рыжкову (председатель СМ СССР. — Ред.): мол, Николай Иванович, у меня сегодня банкет в 5 часов в «Праге», прошу дать возможность выступить первым и уйти. Так и случилось, я рассказал про «Интерквадро», а потом он спрашивает: «Откуда ты такой шустрый, кем был до этого?» Я отвечаю, что был «булыжником», потому что, как считает мой шеф Юрий Алексеевич Рыжов, «старших научных сотрудников у него в МАИ столько, что ими можно устилать дно Москвы-реки». Николай Иванович это запомнил, так что до сих пор, когда мы встречаемся, говорит: «Ну, булыжник, здравствуй».

МАИ, как основной учредитель, выделил СП полуразвалившийся барак, а также оплатил банкет в «Праге». Французская фирма внесла в качестве взноса несколько компьютеров и кое-какое ПО. Конечно, всем первым сотрудникам установили зарплаты, минимум в 5 раз превышающие зарплаты в обычных советских конторах.

Но денег не было.

Гендиректор «Интерквадро» вспоминает множество забавных, сегодня кажущихся невероятными ситуаций, случавшихся в первый период работы СП.

Так, спустя два месяца после его регистрации из райкома партии пришла разнарядка: выделить 10 человек «на овощную базу». Вайнберг составил список, включив в него живших в Москве иностранцев, сотрудников французской и итальянской фирм — партнеров «Интерквадро», вместе с женами. Поездка «на базу», к счастью, отменилась, но в райкоме КПСС его потом сильно ругали, хотя он и не был членом партии.

Когда в СП появился первый копировальный аппарат, пришел милиционер: «Где разрешение на этот аппарат? Почему он стоит не в отдельном помещении? Должна быть железная дверь...» (Таковы были требования во времена СССР. — Ред.). Пришлось объясняться: мол, аппарат не наш, а французской фирмы, они иногда дают его на время.

Как ни странно, одной из первых проблем, с которой столкнулось руководство «Интерквадро» (как, впрочем, и других СП), стало отсутствие вышестоящей организации. А она часто была необходима — например, чтобы утвердить «Инструкцию по пожарной безопасности», которая должна висеть в каждом помещении на видном месте, дать разрешение на то, чтобы машину гендиректора, на которой стояли желтые номера (как у иностранцев), пропускали на его дачу, или утвердить/разрешить/согласовать еще что-нибудь.

Выход из положения нашелся быстро — 8 февраля 1988 г. был создан Совет генеральных директоров СП, в который вошли руководители 23 таких предприятий. Первое его заседание состоялось в «зале» барака «Интерквадро»: стульев не было, поэтому принесли с улицы скамейки; по стенам и по стоявшей в центре колонне текла вода, временами замерзавшая, и чтобы это как-то прикрыть, колонну украсили цветами и поставили корзины цветов у стен. Через пару месяцев Совет переименовали в «Ассоциацию совместных предприятий, международных объединений и организаций» (АСП) — это была первая в стране общественная организация предпринимателей. Ее президентом стал Лев Вайнберг.

«Понятно, что никаких идей, кроме развития СССР, еще не было. Ассоциация родилась тогда из потребностей жизни, а не каких-то умозрительных построений, — поясняет он. — Никаких стратегических или бизнес-планов не существовало, переход от социализма к капитализму ни в каких книгах не описывался. Как сказал недавно в одном из выступлений Егор Гайдар, «были бы книжки, все было бы по-другому». Но таких учебников не было».

В последующие годы через «Интерквадро» и АСП было открыто несколько сотен кооперативов (они должны были обязательно при ком-либо числиться), среди них МЕНАТЕП, «Мост» и др., а АСП учредила много других общественных организаций.

Основная часть команды «Интерквадро» собиралась примерно до середины 1988 г., «шебуршение» шло по всей Москве.

В первомайском (1988 г.) номере газеты «Московский комсомолец» было опубликовано интервью Льва Вайнберга. Последствия оказались неожиданными. «В этом интервью на вопрос «чего мне не хватает» я ответил: «квалифицированных менеджеров». А когда после майских праздников мы пришли на работу, у входа в «Интерквадро» стояла длиннющая очередь — самые разные люди, и все хотели быть менеджерами. Никаких собеседований мы с ними не проводили, отгородившись требованием «только при наличии диплома менеджера западного образца», а у кого он тогда был? Два дня никто в офисе не работал. Но все-таки 6 человек из этой очереди взяли», — вспоминает он.

Головокружительный взлет

Свои первые деньги СП заработало «просто» — организовало семинар под названием «Как создавать совместные предприятия», пригласив профессора Воскресенскую. Это был первый в СССР платный семинар, на него приехало 800 (!) человек со всей страны.

С самого начала «Интерквадро» строилась как фирма, разрабатывающая программные решения, — в соответствии с тем опытом, который его руководитель накопил в МАИ; он, правда, не был программистом, а занимался математическим обеспечением. Существование такой фирмы при отсутствии у пользователей компьютеров бессмысленно, а отечественный компьютерный рынок был пуст. Поэтому главная задача была очевидна — насыщать рынок компьютерами.

Поскольку на СССР распространялись ограничения КОКОМ*, на французского партнера была возложена задача обойти их — закупать ПК на Западе и окольными путями ввозить в нашу страну. Вскоре в «Интерквадро» создали и собственное производство по сборке ПК.

В компании собралось много научных работников и инженеров, поэтому они стремились предлагать и продавать компьютеры непосредственно пользователям, программистам, а те уж сами шли к директорам своих предприятий и выбивали деньги.

Заказов было множество, коммерческий отдел работал в диком напряжении. «Мы еще только ремонтировали помещение под офис, а к нам каждый день выстраивалась очередь заказчиков из главных инженеров, заместителей директоров, представителей крупных заводов, фабрик, институтов», — вспоминает Сергей Карелов, коммерческий директор компании, курировавший поставки и продажи ПК (в настоящее время — председатель совета Лиги независимых экспертов в области ИТ. — Ред.).

Но как продавать не только в Москве, а по всей стране? Никаких сбытовых сетей, кроме застывшей системы Госснаба СССР, не было. Поэтому для обеспечения сбыта в столицах всех союзных республик и ряде крупнейших городов было создано 22 филиала «Интерквадро». Впоследствии многие из них дали начало самостоятельным компьютерным фирмам. Например, в 1989 г. появился филиал в Омске. В его создании принимал участие Сергей Ганчарук, в то время первый секретарь Омского горкома комсомола; в 1991 г. он создал фирму «Индустриальные системы», которую возглавляет до сих пор. Ныне это группа компаний, в числе которых и «Инсист-компьютер».

За два года, 1988–1989 гг., объем бизнеса «Интерквадро» вырос с нуля до 60 млн. долл. (а были еще операции в индийских рупиях и «переводных рублях»**), что поставило его на второе место (после зеленоградского завода «Микрон») среди всех советских предприятий в сфере радиоэлектроники. К лету 1990 г. численность СП достигла почти 500 человек.

Но самое большое достижение, считает Сергей Карелов, состоит в том, что «Интерквадро» сумела очень быстро превратиться из перепродавца компьютеров в системного интегратора, причем «широкого профиля», или, как позднее стали говорить, поставщика ИТ-услуг. Более половины всего бизнеса компании составляли проекты. Среди них АСУ «Райком», АСУ «Гостиница», АСУ для Управления делами ЦК КПСС в Ялте и др., справочные системы и т. д.

Компания процветала, была у всех на слуху, вокруг нее было много «звону», впервые в стране «Интерквадро» давала рекламу в прессе и показывала по телевидению рекламный мультик с дракончиком «Квадрошей».

Лев Вайнберг, совмещая руководство компанией с очень активной общественной деятельностью в качестве главы АСП, «целыми днями ощущал просто романтическое упоение».

Перед концом КОКОМа

В конце 1989 г. «упоение» гендиректора оказалось под угрозой.

В начале декабря состоялась встреча на Мальте Михаила Горбачева и президента США Джорджа Буша-старшего, одним из итогов которой стало решение о постепенной отмене ограничений КОКОМ.

«После этого я задумался, — вспоминает Вайнберг. — Я понял самое главное: эра КОКОМ скоро кончится, а вместе с ней и возможность нашего французского партнера таскать в СССР компьютеры без всяких налогов. Ведь в советском государстве налоговой системы не существовало, поэтому прибыли были феноменальные. Я знал, что некоторые товары мы продавали в 50 раз дороже, чем они стоили в Европе. Несчастную мышь мы продавали за 200 долл. И долго это не могло продолжаться».

Ощущение необходимости перемен появилось и у Сергея Карелова: «На рубеже 1989–1990 гг. мы почувствовали, что пора что-то менять. До сих пор все советские СП работали с маленькими западными партнерами. Настолько крохотными, что о них вообще никто никогда ничего не слышал. Теперь же у нас появилось понимание, что нужно выстраивать более серьезные отношения».

Большая игра с IBM

Сначала руководители «Интерквадро» попробовали договориться об объединении с Microsoft (тогда в ней работало около 700 человек). Но из окружения Билла Гейтса сообщили, что не считают это целесообразным.

После этого решили замахнуться на IBM. Представительство компании в Советском Союзе хотя и существовало с 1974 г., но было скорее «дипломатическим». К тому времени у IBM было здесь лишь три крупных проекта: с «Интуристом», «КамАЗом» и создание АСУ для московской Олимпиады (1980 г.), да поставки пишущих машинок.

В январе 1990 г. Сергей Карелов, в прошлом начальник системного отдела АСУ «Олимпиада», вышел на первого вице-президента IBM Майкла Армстронга с предложением от имени «Интерквадро»: создать компанию «IBM/Советский Союз».

Вот как в его кратком изложении события развивались в дальнейшем.

«Я чувствовал, что они могут стратегически вложиться в развитие бизнеса в СССР, и изложил свои соображения в письме Армстронгу. В IBM нас внимательно выслушали и сказали, что успехи СП «Интерквадро» и его инфраструктура это, конечно, хорошо, но IBM ведет серьезный бизнес, выполняет крупные проекты, и для подобного сотрудничества тоже нужен серьезный проект. Кроме того, наблюдая то, что происходило в нашей стране, они не видят понимания значимости ИТ в высшем руководстве, не видят никаких шагов по развитию ИТ.

Мы в то время были очень наглые, поэтому предложили: а давайте подоспеем к саммиту Буш—Горбачев, который намечен на начало июня, и в рамках этой встречи подпишем договор о совместном проекте.

В IBM к этому отнеслись с явным скепсисом: они не верили, что за пять месяцев можно разработать и на высшем уровне подписать серьезное соглашение. Примерно через месяц Майклу Армстронгу было отправлено из «Интерквадро» приглашение посетить СССР для встречи с руководством страны и согласования проекта. И 26 апреля 1990 г. Армстронг прилетел в Москву на своем личном самолете.

Как мы все это смогли сделать? Мы обратились к академику Рыжову*** с предложением организовать проект под названием «Культура. Наука. Образование» с целью поставки компьютеров IBM в учебные заведения СССР, в основном в школы. Тогда это было так же необычно, как, скажем, позвонить из телефона-автомата в Нью-Йорк. В то же время сотрудничество США и СССР в рамках гуманитарных программ воспринималось на «ура». Рыжов согласился и уговорил М. С. Горбачева выступить в роли приглашающей стороны.

К несказанному удивлению Армстронга, в аэропорту его встретил правительственный кортеж (оплаченный «Интерквадро») и отвез в Кремль. Но никаких официальных договоренностей о его встрече с руководством страны еще не было, только обещание Рыжова ее устроить. И она состоялась — Армстронга принял лично Михаил Горбачев. Майкл Армстронг потом долго шутил по поводу встречи двух «Майклов» (он и Горбачев). Вопрос о госгарантиях по проекту на 20 млн. долл. решился за минуту на встрече с Н. И. Рыжковым, тогдашним премьер-министром. А 2 июня в Вашингтоне, параллельно с неформальной встречей Горбачева и Буша-старшего в Кэмп-Дэвиде, был подписан и Меморандум о взаимопонимании по проекту «Культура. Наука. Образование. СССР—США».

Честно говоря, я до сих пор поражаюсь нашей отчаянной смелости и просто феноменальному везению, позволившим за несколько месяцев из ничего создать огромный проект и протолкнуть его на высший государственный уровень.

Проект предусматривал установку около 13 тыс. ПК IBM PS/2 в учебных заведениях разного уровня по всему СССР и нуждался в сопровождении. Необходимы были партнеры. Естественно, возникла идея: пусть IBM купит «Интерквадро» вместе с его филиальной сетью. В IBM согласились, начались переговоры.

А тем временем в «Интерквадро» нарастал конфликт.

Идея «идти вместе с IBM», которую поддерживали ведущие менеджеры и руководители филиалов, очень не понравилась французскому партнеру, который хотел и дальше заниматься только сверхприбыльными поставками ПК. Ему ведь необычайно повезло: маленькая фирма, вложившая в СП максимум 200 тыс. долл., уже в первый год имела несколько миллионов долларов прибыли. Никакие большие проекты, программные решения, приложения французов не интересовали.

Тем не менее переговоры с IBM успешно продвигались. Вот как вспоминает об их финале Лев Вайнберг: «Наконец мы договорились о сумме в 5 млн. долл., за которую IBM готова выкупить долю «Анираль ютек», хлопнули по рукам. Тут Каплан (Семен Каплан — глава компании «Анираль ютек». — Ред.) попросил меня: мол, пойди, проводи американских гостей. Я пошел, а когда вернулся, финансовый директор А. Н. Фроликов говорит мне: Каплан забрал печать и ушел. Я ничего не понимал — ведь только что договорились?! Только через несколько лет наш бывший партнер-итальянец рассказал, в чем дело. Оказывается, сразу после завершения переговоров представитель IBM сказал Каплану по-английски (а я тогда язык знал совсем плохо): мол, хорошо, мы обо всем договорились, на следующей неделе мы пришлем к вам в Париж наших аудиторов. И вот это его перевернуло — он ведь столько налогов недоплатил!»

Деятельность компании была практически остановлена.

IBM так и не купила «Интерквадро».

А проект «Культура. Наука. Образование» был успешно выполнен, но без «Интерквадро».

После Вайнберга

Обычно капитан последним покидает корабль, но в июле 1990 г. он ушел первым. «Я ушел сам. Партнеры хотели, чтобы я остался и по-прежнему торговал компьютерами. Я этого не хотел и понимал, к чему это идет. Я все-таки научный работник, и мне хотелось солидной жизни», — вспоминает гендиректор. К тому же его перестали устраивать финансовые условия: да, ему платили 25 тыс. рублей в месяц, бешеные по тем временам деньги, но компания получала по 3–5 млн. долл. чистой прибыли в год, а у него никакой доли в прибыли не было.

Конечно, случился большой скандал. Вместе с гендиректором ушли примерно 250 человек, из них около 40, работавших на IBM.

Дальнейшие события в компании развивались, как и предсказывал Вайнберг: еще месяца три все держалось, а потом начало разрушаться. Люди уходили, в том числе во вновь создаваемые фирмы, уезжали за границу. Филиалы «Интерквадро» в других городах обособились.

Гендиректором одной из новых фирм — Systems & Projects Ltd. — стал Сергей Карелов. Параллельно с раскруткой фирмы он занимался регистрацией компании «IBM/Советский Союз» — первого в нашей стране предприятия со 100%-ным западным капиталом. Она была создана в конце 1991 г. (позднее ее переименовали в «IBM/Восточная Европа и Азия»), и Сергей перешел в нее вместе со своими сотрудниками. В дальнейшем эта команда, как, впрочем, и очень многие известные ныне ИТ-компании, пополнилась и другими сотрудниками, ушедшими из «Интерквадро».

Начальник сервисного отдела Юрий Кантаровский вскоре после ухода из «Интерквадро» создал копанию Step Logic.

В тот самый день, когда с компанией распрощался Вайнберг, к работе приступил Андрей Зотов (в настоящее время управляющий партнер компании ADJ Consulting. — Ред.), который взялся за раскручивание в нашей стране бизнеса Borland (теперь Inprise. — Ред.). Первые месяца три он работал «на общественных началах», причем не просто бесплатно, а почти подпольно, поскольку из компании французы планомерно изгоняли всех, кого пригласил туда Вайнберг.

Примерно за год «Интерквадро», как компьютерная фирма, практически сошла на нет. Она стала торговать шубами и прочим ширпотребом, сдавала помещения в аренду...

После «Интерквадро»

В июле 1990 г. был принят закон о частных предприятиях. Спустя три месяца Вайнберг и его жена зарегистрировали вместе с коллегами частную компанию «Инвестпрограммы», одну из первых в Москве, и занялись инвестиционным бизнесом. Вскоре появилась компания «СОЛЕВ» (по именам учредителей — Софья и Лев), которая за 15 лет превратилась в крупную финансово-консалтинговую группу компаний и благополучно работает по сей день во главе с президентом Львом Вайнбергом и генеральным директором Александром Фроликовым.

Но первое время серьезного бизнеса у компании не было, если не считать создания множества фирм для бывших сотрудников «Интерквадро».

И последующие года три основное время у Вайнберга отнимала работа в качестве штатного финансового консультанта корпорации IBM в России. Он стал ее первым советским сотрудником с неплохим окладом 50 тыс. долл. в год. Его задача состояла в организации крупных проектов IBM в нашей стране. В ряде случаев он был членом совета директоров, а компания «СОЛЕВ» — маленьким акционером, «для затравки», например в проекте автоматизированной системы заказа авиабилетов «Сирена 3» с долей 1,5%.

«Интерквадро» — его последняя роль в компьютерном бизнесе. «СОЛЕВ» в дальнейшем этим бизнесом не занималась, лишь иногда выступая в качестве инвестиционного консультанта по внедрению ИС.

Модное в последние годы увлечение венчурным финансированием Вайнберга не привлекает. «Наш профиль — инвестиции в реальный сектор. Никакого Интернета. Не потому, что я против Интернета, просто я не считаю себя специалистом в этой сфере, да и в нашей компании их нет», — говорит он.

Группа «СОЛЕВ» в последующие годы участвовала в организации и финансировании десятков крупных и не очень проектов в различных отраслях экономики. Ее президент в 1992–1996 гг. был членом и председателем совета директоров Российского банка реконструкции и развития (в то время агента Всемирного банка в России), входил в (или возглавлял) советы директоров ряда российских банков, в частности «Инкомбанка».

Тогда же он стал одним из лидеров общественных предпринимательских организаций в России. Более 10 лет являлся президентом АСП (сейчас председатель наблюдательного совета), в 1991–2004 гг. — вице-президент РСПП (Российский союз промышленников и предпринимателей). В 1993 г. в составе Конституционного совещания (300 человек со всей страны) участвовал в подготовке и подписании Конституции РФ. В 1993–2003 гг. являлся членом Трехсторонней комиссии по социальному партнерству (правительство — профсоюзы — предприниматели), общественного органа, предусмотренного Конституцией РФ.

«Сейчас вот приглашают как ветерана компьютерного бизнеса, открываю-закрываю выставки», — шутит Лев Иосифович.

С точки зрения теории

Лев Вайнберг: «Я закончил два вуза — МАИ по специальности «Двигатели летательных аппаратов» и мехмат МГУ. На мехмате изучал теорию принятия решений, теорию моделирования, теорию катастроф, основы системотехники и др. — в общем то, что служит, так сказать, «концептуальной» основой бизнеса. Так что сегодня я не делаю ничего, что бы не соответствовало моему образованию.

Люди, которые занимаются бизнесом, должны по натуре своей быть предпринимателями. Но таких в обществе очень мало, обычно не больше 0,2–0,4% населения. Ведь люди — это тоже биологическая популяция, подобно кроликам или волкам, которая подчиняется в том числе нормальному распределению Максвелла. Всегда есть альтернативные группы. Если есть правые радикалы, то возникают левые, и наоборот. Среди них обязательно появляются лидеры. Если отстреливать лидеров или менять их, форма распределения становится уже «аномальной». Что и происходило неоднократно в Советском Союзе. Ясно, что количество людей, являющихся по натуре предпринимателями, и должно быть ничтожным. Потому что популяция, состоящая из одних предпринимателей, крайне неустойчива».

Несвершившаяся история

Сергей Карелов: «В те годы в руководстве IBM тоже пришли к выводу, что нужно что-то менять. В частности, речь шла о попытке развернуть бизнес в сторону развивающихся стран. Но тогда не было ни такого Китая, ни такой Индии, как сейчас. Зато был СССР.

После подписания меморандума по проекту «Культура. Наука. Образование. СССР—США» началась подготовка глобального соглашения, по которому IBM была готова играть активную роль в развитии нашей компьютерной индустрии в целом, включая производство компьютеров, разработку ПО, обучение, и развернуть здесь свои структуры.

Проект этого соглашения предусматривал четыре этапа: нулевой — на 20 млн. долл. (согласно меморандуму), первый — на 700 млн., второй — на 1,5 млрд. и третий — на 2,7 млрд. долл.

Следующий визит Майкла Армстронга в Москву был намечен на начало августа 1991 г., затем перенесен на сентябрь. А за это время произошел путч.

Руководству страны было, естественно, не до IBM. В общем, вскоре стало ясно, что Россия не будет преемницей СССР по этому проекту (кроме нулевого этапа).

Если бы СССР просуществовал хотя бы еще год, чтобы IBM «влезла» в проект так, что обратного пути не было бы. Или если бы удалось переключить проект на Россию...

Свершись эти альтернативные варианты, и не только наш ИТ-рынок был бы совершенно иным, но и многое другое. Я обсуждал это со многими довольно крупными менеджерами ИТ-компаний на Западе и в России, и, по их общему мнению, ничего подобного по «наглости» и масштабу не было ни до, ни после. Все, что потом делала здесь IBM, это крохи, слабые отголоски того могучего импульса.

Впоследствии в IBM щепетильно относились к этой истории, учитывая их готовность ввязаться в СССР в миллиардный проект, который готовился «по-партизански», не согласовывался с Госдепом и т. д., и в последующие годы моей работы в IBM просили меня об этом не распространяться. Но прошло уже много времени...»

* КОКОМ (Координационный комитет по контролю над экспортом) — международная организация, занимавшаяся регулированием экспорта стратегических товаров и технологий в СССР и другие социалистические страны. Создана в 1949 г. В состав КОКОМ входили 17 стран — члены НАТО, Япония и Австралия. Главенствующую роль играли США. После ликвидации СССР ограничения КОКОМ были сняты.

** Переводной рубль — псевдовалюта, которая использовалась только в банковских расчетах между социалистическими странами, не конвертировалась в национальные валюты и существовала лишь в виде запасов на счетах в специально уполномоченных банках. Официально переводной рубль стоил 1,7 долл.

*** Академик Юрий Рыжов в 1989–1991 гг. был членом президиума Верховного Совета СССР и председателем Комитета по науке, народному образованию, культуре и воспитанию. Один из организаторов Межрегиональной депутатской группы Съезда народных депутатов СССР под руководством А. Д. Сахарова. В 1992–1999 гг. — посол РФ во Франции.