Александр Галицкий, президент компании «Элвис+», не частый гость в России. В последние несколько лет его имя практически не упоминалось в наших СМИ. Но ветераны рынка, без сомнения, помнят, что в 1996—1997 гг. он был в центре внимания российского ИТ-сообщества, хотя, как утверждает Александр, не стремился к широкой популярности.
Интерес к Галицкому легко объясним — уже в начале 90-х годов ему удалось установить серьезные партнерские отношения с компанией Sun Microsystems, которые привели к прямым и первым за пределами США инвестициям Sun в российскую технологическую фирму. А идеи, выдвинутые специалистами «Элвис+», и их разработки намного опередили время. В 1998 г. Галицкий создал компанию TrustWorks Systems со штаб-квартирой в Амстердаме. По его приглашению в Европу приехали менеджеры из Силиконовой долины и специалисты из России, чтобы опробовать еще один путь вывода российских технологий на мировой рынок. А осенью прошлого года компания TrustWorks по решению инвесторов и акционеров была продана. Но это не означает, что в деятельности Александра Галицкого наступил перерыв — у президента «Элвис+» по-прежнему много новых идей, немало заманчивых предложений он уже получил от зарубежных компаний и инвесторов. Об опыте создания компании в Западной Европе, продвижении продукции на мировой рынок и о новых планах Александр Галицкий рассказал в интервью заместителю главного редактора CRN/RE Константину Геращенко.
CRN/RE: Десять лет назад вам многие завидовали — технологическое партнерство с компанией Sun Microsystems сулило блестящие перспективы. Как развивались взаимоотношения с Sun?
Александр Галицкий: Впервые руководители Sun Microsystems посетили Зеленоград и компании «ЭЛАС» и «ЭЛВИС» в 1990 г. (см. CRN/RE № 4/1998. — Прим. авт.). На волне гласности подобные визиты американцев к советским «оборонщикам» входили в моду. Через год на одной из выставок в США мы показали нашу продукцию — портативные устройства для спутниковой связи и передачи информации между мобильными пользователями на основе IP-протоколов. Руководство и основатели Sun Microsystems заинтересовались нашими разработками — уже тогда умами американцев овладела идея мобильного компьютера, работающего в сети без проводов, и партнерство с русскими представлялось им многообещающим. Мы договорились по ключевым вопросам, и вскоре мне из США прислали пять SPARC-станций. Чтобы урегулировать все формальности, в конце 1991 г. была зарегистрирована компания «Элвис+». В январе 1992 г. мы подписали пятилетнее соглашение с Sun о совместном технологическом сотрудничестве и получили первый заказ — создать радиокарточки PCMCIA, совместимые с протоколом 802.11b. Когда мы продемонстрировали результаты, в Sun приняли решение о покупке пакета акций нашей компании.
В 1994—1997 гг. был создан уникальный ряд интегрированных решений, объединяющих функции VPN и беспроводных сетей в одном программном пакете для мобильных пользователей. Тогда это было революцией в области Интернет-безопасности. Компания Sun, которая разрабатывала с нашим участием первое в индустрии изделие SunScreen SPF-100, приобрела в 1996 г. права на наш продуктовый ряд. Эту разработку я считаю наиболее успешной в истории «Элвис+», так как это был, пожалуй, первый высокотехнологичный российский продукт на мировом рынке, именно продукт, а не технология.
Но, продав фирме Sun права на продуктовый ряд и технологии, мы нарвались на международный скандал. Претензии американских чиновников сводились к тому, что технологии информационной безопасности (ИБ) могут принадлежать только США. А поскольку технология была разработана в России, у департамента торговли США возникли подозрения, что могла быть утечка информации из американских фирм или даже хищение ноу-хау. Естественно, было много расследований и много шума в западной прессе. Но, как известно, нет худа без добра. Скандал и помешал и помог нашей компании — «Элвис+» стала известна на Западе как среди бизнесменов, так и в технологических кругах.
Суть нашей новой технологии заключалась в том, чтобы построить эшелонированную защиту сети, установив межсетевые экраны во всех необходимых точках. Разработкой криптоалгоритмов, в чем нас пытались обвинить, мы никогда не занимались. Нашим достижением стало создание сетевой инфраструктуры, куда было удобно встраивать криптоалгоритмы. Мы пошли на свободное распространение наших продуктов и в течение 1997—1998 гг. число инсталляций в зарубежных компаниях превысило 5 тыс.
CRN/RE: Что побудило вас создать новую фирму в Западной Европе?
А.Г.: Располагая передовой технологией, я решил создать новую компанию, которая занялась бы ее развитием и продвижением решений на различные рынки. Встал вопрос, в какой стране открывать компанию? Из-за скандала и строгого законодательства на экспорт решений в области ИБ Россия и Америка меня не устраивали, хотя перспективы у компании, учрежденной в одной из этих стран, были бы хорошие. Довольно жесткие законы в то время, а это был 1997 г., действовали в Англии и Франции. Азиатские страны я знал плохо, поэтому желания открывать там компанию не возникало. Оставалось несколько стран Западной Европы. Самой подходящей, на мой взгляд, оказалась Голландия. Удачное географическое расположение, либеральные законы, комфортные условия для жизни, практически все свободно говорят по-английски, и самое главное, в Голландии не чувствуешь себя иностранцем — в окрестностях Амстердама и Роттердама много научных центров, атмосфера очень демократичная и открытая. Пожалуй, единственная трудность для бизнеса в этой стране — жесткое трудовое законодательство. Но и в России, если исполнять все законы, не легче.
Итак, в 1998 г. на деньги, полученные от продажи технологий фирме Sun Microsystems, и на средства инвесторов мы открыли компанию TrustWorks. При этом объем привлеченных инвестиций за всю историю компании превысил 30 млн. долл. Для западноевропейской компании—разработчика ПО это большая сумма.
CRN/RE: Как развивалась TrustWorks и каких успехов ей удалось достичь?
А.Г.: В период с 1998 по 2002 г. штат компании увеличился с 30 до 140 человек. Вначале у нас было два офиса — в Голландии и России. Затем появились филиалы в США, Великобритании, Германии, Франции и Швейцарии. С 1998 по 2000 г. бизнес рос быстрыми темпами, но в 2001 г. произошел небольшой спад. Правда, к концу года ситуация стабилизировалась — спад прекратился, но и оборот не рос. В то же время в компанию продолжали набирать новых сотрудников. Возможно, это было ошибкой главного управляющего, который пришел в TrustWorks незадолго до описываемых событий. В конце концов, нам удалось вновь добиться увеличения оборота, но вскоре начался спад в мировой экономике, и ряд крупных сделок, на которые мы рассчитывали, не были заключены.
Компания TrustWorks не стала очень успешным коммерческим предприятием, но зато была признанным законодателем мод в области технологий. Мы работали в той области, которая сегодня только начинает по-настоящему развиваться. О системах управления ИБ ведущие игроки отрасли всерьез заговорили в 2001 г. По прогнозам аналитиков, объем этого рынка в мире в 2002 г. должен был достичь 100 млн. долл., а в 2005 г. — 1 млрд. долл.
О технологическом совершенстве наших решений говорит тот факт, что их охотно покупали многие крупные банки и финансовые организации и правительственные учреждения.
CRN/RE: Кто был инициатором продажи TrustWorks и на каких условиях совершилась эта сделка?
А.Г.: TrustWorks так и не стала прибыльной компанией, ей постоянно требовалась финансовая подпитка. Поэтому некоторые инвесторы и совет директоров решили, что дальнейшее финансирование нецелесообразно и фирму следует продать. Ничего драматичного в этом решении нет — компании создают для того, чтобы затем их либо продать, либо развернуть бизнес и вывести на фондовый рынок. Я разделяю мнение, что в будущем мелких фирм на мировом ИТ-рынке не останется. Небольшие предприятия смогут работать только на локальном уровне в относительно узких нишах. Такие компании создаются для развития новых технологий, а затем их поглощают крупные игроки. Да и для инвесторов это оптимальная форма ведения дел и оборота капитала — 3—5-летний цикл. Это же ждет и российский рынок, сейчас в любом секторе слишком много мелких игроков.
Так что решение совета директоров о продаже TrustWorks вполне обосновано. В результате сделки контроль над TrustWorks перешел к английской промышленно-финансовой группе Synartra. Профиль деятельности TrustWorks остался прежним, но название изменено на Sуnartra. Для многих сотрудников компании также ничего не изменилось — они продолжают работать в прежнем режиме.
CRN/RE: После продажи TrustWorks вы отошли от управления компанией?
А.Г.: Нет, не сразу… По условиям сделки я на протяжении шести месяцев продолжал исполнять обязанности главного управляющего, но после окончания этого срока ушел из Synartra. Правда, новые владельцы предлагали мне продолжить деятельность в качестве СЕО или советника с неполной занятостью, но я решил, что пора отдохнуть и искать свое новое венчурное предприятие с новой революционной идеей… Поэтому я не спешу принимать предложения, которых довольно много от разных больших и малых фирм и венчурных капиталистов…
CRN/RE: Означает ли это, что в вашей деятельности наступил перерыв?
А.Г.: Вначале я хотел отдохнуть 1 год… но после трех месяцев праздной жизни, наслаждения свободой и путешествий понял, что скучаю по новому делу. Поэтому перерыв не наступил! Во-первых, существует компания «Элвис+», президентом которой я был и остаюсь. Теперь у меня появилось время, чтобы реализовать ряд новых идей и проектов в этой компании, думаю, мои знания и опыт будут полезны. Должен отметить, что все эти годы компания успешно развивалась, мой коллега Александр Соколов, генеральный директор «Элвис+», прекрасно справлялся со своими обязанностями. Я не занимаюсь оперативным управлением компанией, моя задача — стратегическое планирование.
Кроме того, я стараюсь помочь в развитии бизнеса коллегам, которые после продажи TrustWorks по разным причинам оставили Synartra и создали свое предприятие. Обратите внимание на компании S-Terra (Сергей Рябко), GinSoftware (Кристофер Газаров), OTL (Андрей Груздев). Думаю, они скажут свое слово на российском рынке
Наконец, у меня есть еще одна забота — компания EzWIM. Она не имеет отношения к ИБ, а занимается таким модным и нужным нынче делом, как регулирование расходов по использованию мобильных телефонов в корпорациях. Бизнес-идея родилась в 2000 г., а компания образовалась в 2001 г. Вначале я сам инвестировал в этот бизнес, затем ко мне присоединилась Эстер Дайсон, позже мы привлекли еще несколько инвесторов.
Создание компании шло по отработанной схеме — западный менеджмент, российские разработчики, страна регистрации — Голландия. Этот год станет определяющим для компании.
Кроме того, я по запросам ведущих западных венчурных капиталистов вовлечен в деятельность их фирм, помогаю им в выборе стратегических решений, построении процессов доставки продуктов, реконструктуризации бизнеса.
CRN/RE: Видите ли вы перспективы для создания новой компании в России?
А.Г.: Я обдумываю идеи и проекты, которые можно было бы реализовать в нашей стране. В настоящее время провожу консультации с зарубежными венчурными фондами и веду переговоры с нарождающимся российским инвестиционным бизнесом. По моим наблюдениям, ситуация в России меняется в лучшую сторону, условия для бизнеса становятся более адекватными. Думаю, что перспективны проекты в области беспроводных технологий. Россия, по моему мнению, идеальная страна для их внедрения. Большие пространства, сложности с созданием надежной инфраструктуры и, самое главное, существуют реальные потребности бизнеса — все это стимулирует развертывание сетей CDMA, Wi-Fi и GPRS. В числе других перспективных технологий назову VoIP и Web-сервисы. Вместе эти технологии порождают большую потребность в решениях в области ИБ. Пока отечественные компании тратят лишь небольшую часть ИТ-бюджета на защиту информации. По моим оценкам, она не превышает 2—3%. А по прогнозам компании Gartner, в недалеком будущем в развитых странах эта цифра составит 20%. Думаю, что у нас через 2—3 года на ИБ будут выделять до 10% ИТ-бюджета.
Но без привлечения крупных инвестиций создать новую успешную компанию и завоевать прочные позиции на рынке практически невозможно. А Россия все еще является для зарубежных инвесторов загадкой. Например, американские венчурные капиталисты считают, что лучшее место для высокотехнологичных компаний — Америка. И они во многом правы. Поэтому бизнес европейских или российских фирм должен ориентироваться на обеспечение сервиса или на решение прикладных задач, например, в банковской сфере. А развитие высоких технологий пока остается прерогативой США. Для меня, как для «технолога», это очень грустно. Радует то, что европейские венчурные капиталисты не разделяют мнение своих американских коллег и считают, что у России хорошие перспективы. Сегодня у нас есть шанс на аутсорсинг, но не по традиционной «индийской» схеме, которой следуют многие российские компании, обслуживая IBM, Boeing и т. д., а по схеме R&D-аутсорсинга, который ближе к израильской модели.
К сожалению, проведенные мною исследования показали, что российские компании офшорного программирования не приспособлены к R&D-аутсорсингу. Зато есть специалисты, которые это прекрасно понимают. Вот вам еще одна идея для бизнеса в России.
